Голубой дом - [56]
— Ты уверен, что не хочешь отдохнуть пару недель? — спросила Майя. — Врач говорил мне о том, что тебе хорошо бы съездить в окрестности Иера…
— Ты что, смеешься? В этот приют для старичья?
— Архангел, это совсем не приют, это дом отдыха с тренажерным залом, бассейном…
— В который мочатся старики! Нет уж, спасибо!
— «Старики»! Можно подумать, тебе самому двадцать лет! Пятидесятилетний отец семейства покажется мальчишкой рядом с тобой!
— Просто удивительно, какой ты можешь быть злой, когда захочешь! Надеюсь, все же не такой, как твоя матушка! Это было бы уж слишком!
— Извини! — Майя рассмеялась. — Скорее уж, я пошла в тебя! Это меня сильно беспокоит. Ты такой упрямый, вечно бунтуешь… Но как бы то ни было, мой старый Архангел, ты заставляешь меня смеяться, и это хорошо!
— Перестань меня называть «старый Архангел»! Лучше послушай вот это. Ты не представляешь, как это прекрасно! Истинный отдых для меня — сидеть дома одному и слушать Марию Каллас! С этой женщиной я и закончу свои дни… «The Woman»!
Лицо Архангела оживилось. Он вышел на середину комнаты, выпятил грудь и начал подпевать пластинке. Затем обратился к Майе:
— Патетический. Необузданный. Хрупкий. Мощный. Абсолютный. Торжественный. Страшный. Нежный. Столько еще прилагательных можно подобрать для голоса Марии!.. Ты любишь оперу, Майя?
— Да, но редко слушаю.
— Я заставлю тебя прослушать самые прекрасные оперы! И ты заплачешь от «Манон Леско», как Пуччини в рекламе кассет BASF! Черт, хорошая была реклама! Я жалею, что не я ее придумал!
«Какой же ты симпатяга, Архангел! — подумала Майя, убирая со стола. — Насколько же ты отличаешься от Евы! Бедная мама! Какие грехи ты хотела искупить? Грехи Германии, которые не были твоими? Осудив себя, ты наказала и всех нас. Пора сбросить этот груз вины, это общее бремя… Сможешь ли ты разделить счастье с теми, кто любит жизнь? Я попытаюсь дать тебе то, что ты так часто высмеивала, — ту любовь, которая у меня еще осталась. Я попытаюсь извлечь ее неповрежденной из-под груза ненависти и горечи, как если бы я была щедро одарена твоей материнской любовью, которой мне так не хватало!»
— На какое время ты заказала столик, Майя?
Белые волосы Архангела были тщательно расчесаны и завязаны в конский хвост, щеки выбриты. От него пахло туалетной водой, и он весело насвистывал мотив из «Кармен».
— На час дня. Не забудь, что для Ребекки и Мари ты — только лучший друг Алена. Я случайно встретилась с тобой и…
— …и мы бросились в объятия друг другу под музыку из «Мужчины и женщины». Мы много говорили о твоем отце, потом перешли к общим воспоминаниям, и когда ты спросила: «Хочешь стать моим дядюшкой, которого у меня никогда не было?» — я ответил: «Да, это будет такая удача для меня! У меня нет ни детей, ни внуков, так что это просто джек-пот!» Ах да, я и забыл: мы не будем говорить ни о религии, ни обо всех этих вульгарных вещах, из-за которых люди веками убивали друг друга! Я хорошо выучил урок, Майя?
— Да, на «отлично»! Я тобой восхищаюсь! А что если мы прогуляемся по кладбищу Монпарнас, пока есть время?
— Майя, ты просто гений!
— Ты сам это сказал!
Прижавшись друг к другу, они дошли до главного входа — с бульвара Эдгара Кине. Сентябрьское солнце заливало аллеи кладбища ярким светом. Деревья, уже забывшие о прошедшей весне, начали сбрасывать золотисто-коричневые листья. Майя любила приходить на кладбище осенью. Именно в это время могилы казались особенно красивыми, спокойными, вечными.
Земля под ногами была сухой и слегка похрустывала. Они присели на надгробный камень. Архангел поднял воротник куртки. Майя механически чертила по земле кончиком туфли. Какое-то время они оставались неподвижными и молчаливыми, потом мягкий голос Архангела нарушил тишину:
— Со смертью твоего отца… если хочешь, мы по-прежнему будем называть Алена твоим отцом… с его смертью задуманное нами путешествие в Индию и Непал стало невозможным. Дорога туда казалась политой кровью. Кровью Алена. Краски и запахи Катманду были бы оскорблением его памяти. Итак, мы выбрали Марокко. Мы решили, что короткое путешествие будет более достойным.
На Земле не осталось обширных континентов и бесконечных морей, которые мы бы не исходили и не переплыли в своем воображении. Земля теперь свелась к периметру от Испании до Гибралтарского пролива. У нас больше не было мечтаний. Смерть Алена опустошила нас. Мы были похожи на тело с отрезанной конечностью — или головой, или душой… Его отсутствие причиняло нам такую боль, что никакие психотропные препараты не могли ее успокоить. Две потерянные души, плывущие без руля и ветрил. Мы почти не разговаривали друг с другом. Иногда страдание обострялось так, что приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. Нам потребовались долгие недели, чтобы добраться до моря. Марокко виделось нам прибежищем, чтобы спастись от времени и от чувства вины, которое постоянно преследовало нас. Мы оба были пропащими, хотя еще не сознавали этого.
В Марокко у «травки» был вкус языка Алена. Запах пряностей казался запахом его кожи. Юные марокканцы с черными глазами и вьющимися волосами заставляли нас вспоминать об Алене, каким он был в двадцать лет… Это становилось невыносимым! Ален был в каждой улыбке, в каждой протянутой руке, каждом взгляде. Мы больше не могли заниматься любовью. Каждый словно каменел от малейшего прикосновения другого, и наши попытки отдаться наслаждению угасали, не успев осуществиться. Тень Алена постоянно витала между нами. В Марокко наше стремление забыться потерпело неудачу, но я думаю, то же самое произошло бы в любом другом уголке земного шара. Вместе с Аленом мы были единым целым. Без него мы стали ничем. Наши тела словно растворялись. Иногда нам казалось, что мы становимся невидимыми. Нам ничего другого не оставалось, как расстаться. Без твоего отца мы уже не могли существовать вместе.
Новый роман самой популярной в настоящее время писательницы Франции начинается на грустной ноте. Франсуа хоронит жену, причины смерти которой неясны. Что это – трагическая врачебная ошибка или роковое стечение обстоятельств? И почему на церемонии прощания отсутствовали родители скончавшейся Мод? И почему вопреки обычаям гроб был закрыт? И кто, наконец, так настойчиво ищет встречи с живущим теперь в одиночестве Франсуа?
Катрин Салерн – вполне благополучная женщина. Она из тех, о ком говорят: «Ее жизнь вполне удалась». Обеспеченный муж, двое детей, респектабельный дом на правом берегу Сены в одном из самых престижных парижских округов и даже собственное дело для души – маленький уютный магазинчик, куда можно приходить не чаще одного-двух раз в неделю, чтобы отвлечься от несуществующих семейных проблем. Однако ее счастье – видимое счастье – оказалось таким хрупким…Трагическая история любви постепенно перерастает в криминальную драму с совершенно непредсказуемым концом.
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Это роман о потерянных людях — потерянных в своей нерешительности, запутавшихся в любви, в обстановке, в этой стране, где жизнь всё ещё вертится вокруг мёртвого завода.
Самое начало 90-х. Случайное знакомство на молодежной вечеринке оказывается встречей тех самых половинок. На страницах книги рассказывается о жизни героев на протяжении более двадцати лет. Книга о настоящей любви, верности и дружбе. Герои переживают счастливые моменты, огорчения, горе и радость. Все, как в реальной жизни…
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
Книга известного политика и дипломата Ю.А. Квицинского продолжает тему предательства, начатую в предыдущих произведениях: "Время и случай", "Иуды". Книга написана в жанре политического романа, герой которого - известный политический деятель, находясь в высших эшелонах власти, участвует в развале Советского Союза, предав свою страну, свой народ.
Книга построена на воспоминаниях свидетелей и непосредственных участников борьбы белорусского народа за освобождение от немецко-фашистских захватчиков. Передает не только фактуру всего, что происходило шестьдесят лет назад на нашей земле, но и настроения, чувства и мысли свидетелей и непосредственных участников борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, борьбы за освобождение родной земли от иностранного порабощения, за будущее детей, внуков и следующих за ними поколений нашего народа.
Судьба бывает удивительно безжалостной! Это по ее прихоти Элка Тристан потеряла все или почти все — престижную, высокооплачиваемую работу, мужчину, к которому она на протяжении долгих лет испытывала более чем нежные чувства… Теперь ее жизнь — это убогие, наглухо застегнутые платья, лишенные даже намека на элегантность, прохладные, таящие в себе запах лекарств больничные простыни — вместо других, смятых в процессе жарких любовных игр, и удручающие размышления о том, что все уже позади. Но однажды случайная встреча подарила Элке единственный шанс.
Кажется, в судьбе Лоранс отразились все проблемы современной молодой женщины – не лишенной идеалов, образованной, энергичной и амбициозной.Она считает, что счастлива в браке и успешна в работе. Она учит мать, как надо правильно жить, поскольку находит ее инфантильной и старомодной. Но мир полон парадоксов…«У каждого свой рай», – утверждает известная современная французская писательница Кристин Арноти.