Голубоглазый дьявол - [16]

- Хорошо, - сказала я. – На сегодняшний вечер мы будем Ником и Мэри.

- Хорошо, - ответил Ник, и, казалось, немного расслабился.

После того вечера, Ник никогда не называл меня Хэйвен, даже когда мы были наедине. Он сказал, мне что будет слишком сложно, когда мы будем с посторонними людьми, отзываться на Мэри, если я не привыкну. Я говорила себе, что это хорошая мысль, поменять имя. Я оставила свое прошлое в прошлом. Я могу стать кем угодно и гораздо лучше. Это понравилось Нику, отчего я была совершенно счастлива.

Я – Мэри, говорила я себе, - замужняя женщина, которая живет в Далласе и работает в «Дарлингтоне», и знает, как гладить рубашки. Мэри, которую любит муж.

Наш брак напоминал механизм, которым я училась управлять. Опыт работы в гостинице ничем мне не помогал. Я узнавала, что следует делать, что бы все шло гладко, все те незначительные и важные вещи, которые устраивали Ника. Когда Ник был счастлив, я вознаграждалась его привязанностью. Хуже было, когда Ника что-то не устраивало, и он становился угрюмым и раздражительным. Могло потребоваться несколько дней, что бы вернуть ему хорошее расположение духа. Его изменчивое настроение было барометром, который регулировал нашу семейную жизнь.

Ко времени нашей первой годовщины, я поняла, что в плохие для Ника дни, я должна должна терпеть и всячески компенсировать совершенные к нему, на его взгляд, несправедливости. А плохие дни превосходили численностью хорошие. Я не знала с чем это связано, но в душе подозревала, что причина во мне, что это мои ошибки. Я знала, что в отношениях других семейных пар было по другому, и они постоянно не волновались по поводу, что ожидать в следующий раз от партнера и не чувствовали себя так, как-будто идут по хрупкому стеклу. И, конечно же, брак моих родителей не был похож на мой. Домашнее хозяйство было построено вокруг потребностей моей матери, и если что-то шло не так, тут же появлялся мой отец, что бы все исправить и успокоить ее.

Ник старательно поддерживал во мне гнев на мою семью, обвиняя отца в том, что тот не дал нам денег, что бы купить дом. Он всячески подталкивал меня к общению с отцом и братьями, что бы обратиться к ним с просьбами, и очень рассердился, когда я отказалась.

- Это не принесет никакой пользы, - сказала я ему, зная, что это не так.

Независимо от отношения моего отца, братья дали бы мне все, что бы я ни попросила. Особенно Гейдж. В те редкие случаи, когда мы разговаривали по телефону, он всегда спрашивал, может ли что-нибудь сделать для меня и Ника, а я всегда отвечала, что ничего и что у меня все замечательно. Я боялась даже намекнуть Гейджу на истинное положение дел. Ухватившись за одну тоненькую ниточку, он вполне мог узнать все до конца.

- Твоему отцу придется изменить свое отношение, когда у нас появятся дети, - сказал мне Ник. – Он не сможет сохранить лицо, если будет иметь внуков, живущих в этой проклятой дыре. Ему придется раскошелиться, скупому ублюдку.

Меня беспокоило, что Ник, казалось, расценивает наших будущих детей, как инструмент, чтобы открыть семейную казну Тревисов. Я собиралась завести детей, когда буду к этому готова, но создавшиеся отношения не располагали к появлению у нас беспокойного, требовательного младенца. Все, на что у меня хватало сил, это следить за тем, что бы мой суетливый, требовательный муж был счастлив.

У меня никогда не было проблем со сном, но у меня начались ночные кошмары, от которых я просыпалась среди ночи, и весь день потом чувствовала себя разбитой. Проснувшись, я уходила и ложилась на диван в гостиной, дрожа от страха, вся в холодном поту. Мне снилось, что у меня выпадали все зубы, или, что я падала с небоскреба.

- Это было так нереально, - рассказывала я однажды утром Нику, когда он пил кофе. – У меня этой ночью был новый сон. Я была в каком то парке, совершенно одна, и вдруг у меня отвалилась правая нога. Ни боли, ни крови, ничего такого. Было ощущение, что я просто кукла Барби. Я огорчилась, спрашивая себя, что я буду делать без ноги, а затем и моя рука по локоть отвалилась. Я ее подняла и попыталась приложить на место, но ничего не получилось. При этом я все время думала: мне нужна эта рука, и что мне нужно найти того, кто сможет прицепить ее на место. А потом…

- Ты уже пила утром свою таблетку? – прервал меня Ник.

Я принимала противозачаточные таблетки с тех пор, как мы начали спать вместе.

- Нет, я принимаю ее после завтрака. А что? Ты думаешь, что мои дурные сны как-то связаны с гормонами?

- Нет. Я думаю, что сны у тебя из-за тебя самой. А спросил про таблетки, потому что сейчас самое время прекратить их принимать. Нам надо заводить детей пока мы еще молоды.

Я уставилась на него. Волна нежелания накрыла меня, пройдя в каждую клеточку моего тела, сопротивляясь этой мысли, но в то же время,вызывая чувство беспомощности. Я не могла сказать нет, иначе отвратительное настроение Ника будет длиться в течении многих дней. Мне придется пойти по другому, и уговорами заставить Ника отказаться пока от этой идеи.

- Ты действительно думаешь, что мы уже готовы? – спросила я. – Было бы лучше, если б мы скопили немного денег.