Голубая роза - [9]

Брат не разговаривал с ней целый год.

Потом, когда Айше уже снова жила в Измире, они стали потихоньку налаживать отношения. Развод был далеко позади, Айше получила неплохую работу, с братом вела себя подчеркнуто почтительно – и Мустафа, в глубине души любящий сестру и гордящийся ее образованием и положением, сдался. В конце концов, эта независимая, современная, умная молодая женщина была его созданием, была обязана, как он думал, ему и своим умом, и образованием, и даже возможностью этого вызывающего развода. А раз так – ущерба его имиджу она не нанесет. Напротив, он видел, что многие важные клиенты, встречавшиеся случайно в его офисе с Айше, проявляли потом к нему больше интереса и уважения. И спрашивали, как она поживает.

Когда он нашел для сестры эту во всех отношениях удачную квартиру, все недоразумения между ними были уже позабыты. И Айше была искренне благодарна брату: не позвони он ей сразу же, как узнал об этом «кривом» доме – не видать ей этой маленькой, недорогой квартиры в удобном, тихом и красивом районе.

Каблучки приятно застучали по розовой дорожке – не слишком звонко, не слишком грубо и вызывающе, без неприятного шарканья. Вон Сибел на балконе что-то делает с бельем – то ли собирает, то ли развешивает. Гениальная домохозяйка. Все продумывает до мельчайших деталей: например, всегда оставляет на веревках, а не складывает в контейнер бельевые прищепки, потому что тогда она не тратит время на то, чтобы их снова приносить… Айше бы и в голову не пришло даже думать о такой ерунде!

Сибел ухватила что-то большое, типа простыни, прошла к месту, где прищепки были прикреплены далеко друг от друга, быстрым движением перекинула эту простыню через веревку, прищепила с одной стороны (причем дальней от двери), на ходу разровняла ее (Айше даже видела, что простыня, распрямившись, дошла точно до следующей прищепки!), прикрепила и подошла к балконной двери, где, видимо, была корзина с бельем.

По пути к двери Сибел заметила подругу и помахала ей рукой. Айше, улыбнувшись, помахала в ответ.

А вот София моет окно у себя – весенняя большая уборка. София, как и Айше, не одержима манией чистоты и порядка. Что вовсе не означало, что порядка в их квартирах нет. Но надо же иметь чувство меры. Сибел все-таки перебарщивает.

Айше помахала и Софии и посмотрела на часы. Из дома нужно выйти через полтора часа. Куча времени, отлично! Конец третьей главы, кажется, придуман. За полчаса можно успеть все записать, хоть вкратце. Потому что вечер-то сегодня потерян. Подумав так, Айше чуть не засмеялась сама над собой: надо же, придет любимый человек, а я думаю, что вечер «потерян».

Конечно, при любимом не сядешь же писать роман! Да, с Октаем надо что-то решать.

Дальше так долго не протянется. Айше удручало то, что она не могла понять, хочется ли ей замуж за Октая. Он был хорош во всех отношениях, неправдоподобно хорош, и Айше была явно влюблена в него – это она знала точно. Но замуж?.. Опять?..

В окне четвертого этажа показалась соседка Айше по лестничной площадке – Фатош. Как всегда, уже с утра с заметным макияжем, с длинными распущенными волосами: издалека не дашь больше двадцати пяти. На самом деле ей было за сорок, и вблизи это было прекрасно видно. Пятидесятилетняя София, никогда не скрывавшая своего возраста, даже предполагала, что они ровесницы. Однако Фатош демонстративно предпочитала общаться с более молодыми обитательницами дома, что у Софии вызывало улыбку, а старую деву с первого этажа возмущало и обижало. Все знали, что между этими дамами идет непрерывная холодная война, усугубляющаяся тем, что у Фатош жил очаровательный кокер, а у Мерием – белая ванская кошка с разноцветными глазами.

Фатош красивым жестом отодвинула штору и открыла окно. Она всё делала так, словно была на сцене или на экране. Когда-то она была замужем за довольно известным оперным певцом, привыкла к окружающему ее вниманию, славе, богемной жизни… Что она делала дальше – соседки точно не знали. Известно было только, что с мужем они разошлись, а потом развелись, и что ей как-то удалось подцепить очень богатого владельца нескольких ювелирных магазинов в Измире. Второй муж был чуть ли не на двадцать лет старше ее и уже три года прикован к инвалидному креслу, которое Фатош и подвезет сейчас к открытому окну. Чтобы муж подышал весенним воздухом и полюбовался видом моря и города, открывающимся из их окна. Точно таким же видом владела и Айше, платящая за свою квартиру гораздо меньшую сумму.

Больше никто в окнах не показывался. У студентки, обитающей этажом ниже Айше, даже жалюзи закрыты: или спит после вчерашней весьма шумной вечеринки, или рано утром побежала в университет, оставив всё в доме вверх дном.

У так называемых «русских» окна давно плотно завешены белыми шторами от солнца: Катя и ее муж уже полгода, а то и больше в Турции не показывались. И Айше всегда было неприятно видеть эти безликие, какие-то пустые окна. Как глаза слепого.

Айше почему-то с детства любила смотреть на чужие окна и по занавескам и лампам по вечерам представлять себе, кто живет в этой квартире, о чем они говорят, счастливы ли они. И кто и когда выбирал эти шторы. И каким характером обладает владелица этой люстры. Может быть, уже тогда, переносясь в этот мир фантазий, ей следовало понять, что она должна стать писателем – придумывающим целые семьи за шторами и создающим некий параллельный реальному, виртуальный мир? Но откуда это было знать одинокой девочке, начавшей читать книги только в школе?