Голубая и коричневая книги - [2]

[6] которые рассматриваются в качестве таковых к Логико-философскому трактату. Однако по структуре они сильно отличаются от Голубой и коричневой книг. Готовя к публикации Трактат, Витгенштейн просто осуществил выборку заметок из Дневников. И в этом отношении Дневники можно рассматривать как расширенную версию Трактата. Но с Голубой и коричневой книгами дело обстоит совершенно иначе. Они не являются источником для подобной выборки; скорее это можно сказать о Nachlass. Главное достоинство Голубой и коричневой книг в том, что они демонстрируют изменение взгляда на философию как на исследование sui generis. В отличие от Философских исследований, где философии всё-таки отводится роль самостоятельного исследования проблемы значимости языковых выражений с точки зрения преодоления того образа языка, который берёт своё начало с Августина, и создания нового образа, Голубая и коричневая книги имеют совершенно иную задачу. Эта работа посвящена одному: индивидуальность примеров должна обосновывать общность термина, которое раскрывается случаями его употребления. И в этом весь поздний Витгенштейн: термин не имеет общего значения, значение можно уяснить только из частных примеров, согласующихся с их употреблением лингвистическим сообществом. Определяющую роль играет нюанс, и только нюанс служит основным подтверждающим примером. Нюанс и только нюанс. Именно в этом новация Витгенштейна. Но противопоставить в философии поискам общего поиски индивидуального — это героизм, и Голубая и коричневая книги являются главным выражением этого героизма. Найти частное и противопоставить его общему — задача не из лёгких, но Витгенштейну это удаётся. Анализ индивидуального языка в Голубой книге и языковые игры в Коричневой книге суть блестящие этому примеры.

Крайне странно, однако, что у человека, который претендовал на изменение образа философии, в Голубой и коричневой книгах нельзя найти, как он сам понимал философию. Разве что можно сослаться на его мнение, что она представляет собой семейство исследований, которое с большой долей условности может наследовать такую деятельность. Но приведём здесь цитату из его лекций, относящихся к этому же периоду — эти лекции Витгенштейн читал в промежутках между диктовками Голубой книги, — она вполне характеризует общую установку относительно философии, представленную выше в четвёртом пункте:

Мнение Шопенгауэра, что философия есть организм и что книга по философии с начала и до конца есть своего рода противоречие, содержит долю истины. Одно из затруднений с философией заключается в том, что нам недостаёт сводной точки зрения. Мы встречаемся с затруднением того рода, которое бывает с географией страны, карты которой у нас нет или же её карта фрагментарна. Страна, о которой мы говорим, — это язык, а география — его грамматика. Мы вполне можем прогуливаться по этой стране, но когда нас заставляют сделать карту, у нас не получается. Карта будет демонстрировать различные дороги, пересекающие страну, любую из которых, хотя и не две сразу, мы можем проследить, так же как в философии мы должны рассматривать проблемы одну за другой, хотя, фактически, каждая проблема ведёт к многообразию других. Мы должны выжидать, пока вернёмся к исходной точке, до того, как сможем перейти к другому разделу, т. е. до того, как сможем подробно обсудить проблему или перейти к другой. В философии проблемы не столь просты, чтобы нам было достаточно сказать: «Составим приблизительное представление», ибо нам не известна эта страна, за исключением знания связей между дорогами[7].

Найти связь между дорогами — это и есть главная задача Голубой и коричневой книг.

Валерий Суровцев.

II. О супе, странниках и прочих соблазнах.

Несмотря на то, что формально перевод Голубой и коричневой книг, представленный в этом издании, в России не первый, на деле отечественный читатель познакомится с этими произведениями впервые. В 1991 году небольшие фрагменты Голубой и коричневой книг были опубликованы А.Ф. Грязновым[8]. Несмотря на то, что подборка была репрезентативной, в полной мере отразить суть текстов Витгенштейна она, по понятным причинам, не могла. В 1999 году Голубая и коричневая книги были изданы целиком в переводе В.П. Руднева[9]. Последствия были неоднозначны: новички, возжелавшие познакомиться с философией Витгенштейна, пришли к выводу, что либо Витгенштейн косноязычен и чуть ли не глуп, либо непроходимыми глупцами являются они сами. Специалисты разделились на два лагеря: не читавшие перевод похвалили его, прочитавшие выразили недоумение[10]. И действительно, сравнение текста В.П. Руднева с оригиналом приводит порою к удивительным результатам:

Перевод В.П. Руднева.

Если в некотором языке слово «но» означает то, что в английском языке означает слово «не», то ясно, что нам не приходит в голову сравнивать значения этих двух слов путем сравнения тех ощущений, которые они создают. Спросите себя, что это будут за значения, которые мы обнаружим в чувствах, вызываемых этими значениями у разных людей в разных обстоятельствах[11].

Оригинал.

If in some language the word «but» meant what «not» means in English, it is clear that we should not compare the meaning of these two words by comparing the sensations which they produce. Ask yourself what means we have of finding out the feelings which they produce in different people and on different occasions