Головы Стефани (Прямой рейс к Аллаху) - [92]

— Ну а чего вы хотите, таков мир! — сказала она заспанным голосом, и никогда еще она не была так близка к смирению.

30

Руссо пересекал столицу за рулем своего джипа, куря первую за долгое время по-настоящему хорошую сигару. Он еще раньше заметил, что вкус даже лучших гаванских сигар зависит от обстоятельств, в которых их курят. Нынешние обстоятельства были во всех отношениях удовлетворительными. Государственный переворот «национал-патриотов» партии Мандахара свелся к мелким беспорядкам на улицах и нескольким выстрелам: его сторонники, по-видимому, понадеялись на поддержку военных, но армия их не поддержала. Племена Раджада не всколыхнулись, и цены на товары первой необходимости вернулись к нормальному уровню. Теперь в медине можно было купить автомат «Бреда» за триста долларов, а не за пятьсот, как это было двумя днями раньше. Автономия Раджада была провозглашена в два часа ночи, и эта новость беспрерывно передавалась по «Радио Хаддан». Предполагалось создать новую федерацию эмиратов; переговоры должны были начаться незамедлительно.

Руссо поручил Стефани заботам доктора Салтера и поспешил нанести визит господину Самбро, новому председателю Совета, чтобы вручить ему портфель Берша. Его содержимое вызвало некоторые пертурбации в правительстве: министр образования и министр торговли были задержаны, затем помещены под домашний арест; чтобы разрядить обстановку им, вероятно, дадут возможность легко отделаться, назначив куда-нибудь послами. Два пехотных полка и один танковый были временно расформированы. По радио сообщали о новых выборах. Триполи и Каир прислали телеграммы с братскими поздравлениями. Телефонная и телеграфная связь были восстановлены, и уже со следующего дня возобновлялись полеты в Бейрут и Лондон. Руссо провел два часа в посольстве, уточняя некоторые детали. Ему оставалось лишь забрать паспорт Стефани, конфискованный господином Дараином.

Ему не удалось получить никаких сведений о судьбе начальника полиции. Когда несколькими часами раньше он находился у господина Самбро, тот ограничился тем, что заявил охрипшим от волнения и двух суток беспрерывных правительственных заседаний голосом, что «правосудие свершится». Тогда Руссо позволил себе замечание, оказавшееся впоследствии решающим в судьбе человека, чье умение прокладывать путь в опасных водах Персидского залива заслуживало, несмотря ни на что, некоторого восхищения. Он заметил господину Самбро, что бумаги Берша сильно компрометируют некоторых видных деятелей, но что фамилия господина Дараина в них не упоминается. Новый премьер-министр неопределенно махнул рукой, что могло означать как крайнюю усталость, так и полное безразличие ко всему, что касалось участи господина Дараина.

— Вероятно, паспорт мисс Хедрикс в штаб-квартире полиции.

Он приказал выдать Руссо «абсолютный» пропуск, который давал право свободно передвигаться по всему городу, где царила обычная для «периода восстановления порядка» неразбериха.

Руссо пришлось неоднократно демонстрировать свой документ военным патрулям, еще остававшимся на постах в ключевых стратегических точках. Также ему — «чтобы упростить передвижение» — навязали в сопровождающие молчаливого молодого офицера, который явно не одобрял порученной ему миссии. Армия спасла правительство и демократию, и молодые офицеры отныне имеют право голоса. Новая политическая направленность будет куда более левой. Американец, которого он сопровождает, может быть изобличен как агент империализма, и в таком случае придется отвечать…

Дома у господина Дараина, похоже, никого не было. Дверь в сад так и не открылась, несмотря на звонки и неоднократные удары бронзовой рукой Фатимы.[113] При этом дом не охранялся: значит, начальник полиции не находился внутри под домашним арестом. Но если бы он, почувствовав угрозу, пустился в бега, господин Самбро упомянул бы о его исчезновении…

Руссо улыбнулся. Внезапно у него возникла уверенность, что старый лис попросту вернулся к своим обязанностям и, наверное, провел ночь и день в штаб-квартире полиции в старой крепости. Он поделился этим соображением с сопровождавшим его офицером, но тот в ответ только еще сильнее надулся и воздержался от комментариев. Было ясно, что он выполняет приказ, но вовсе не намерен проявлять любезность.

Руссо направился в сторону крепости. Им пришлось преодолеть еще два армейских заграждения. Армия явно взяла на себя все функции сил безопасности, подчинявшихся министру внутренних дел. Вероятно, сейчас все заняты тем, что отделяют зерна от плевел… На последнем посту, откуда уже были видны высокие стены бывшей крепости и флаг Хаддана, который с новой гордостью развевался на ветру, завязалась оживленная дискуссия между его спутником и сержантом, который упорно загораживал им путь, несмотря на должным образом предъявленный пропуск. Офицер повысил голос, бросив несколько слов, которые, вероятно, означали: «Ну да, и что, по-вашему, я могу с этим поделать?», и Руссо нажал на газ.

Едва он подкатил ко входу в крепость, как увидел: по дороге, идущей в обход столицы, подъехал «лендровер», а за ним два грузовика с вооруженными солдатами. Сидевший рядом с водителем господин Дараин дружески помахал рукой и улыбнулся тому, кого, вероятно, счел одним из своих коллег. Машины нырнули под арку и оказались на площади.