Головорез - [21]

— Пол мог бы попортиться.

— А мне, извини за грубость, насрать. Я устала от этого дома. Я живу как в музее. Большую часть времени я одна, если не считать слуг. И все эти старые картины, статуи и прочие Майкловы сокровища таращатся на меня.

Она допила остатки вина. Соломон взял у Грейс бокал, прежде чем она бросила на пол и его.

— Спасибо, — сказала она, прислоняясь к Соломону. — Ты джентльмен. Может, хочешь выпить?

— Можно кофе.

Она слегка надула губки, показывая, что с ним скучно, а потом с улыбкой сказала:

— Идем на заднюю половину. Я скажу Чарльзу, чтобы принес тебе кофе.

Соломон пошел за ней, стараясь не смотреть на покачивающиеся под халатом бедра Грейс.

— Чарльз — новый дворецкий?

— Я наняла его на прошлой неделе после отъезда Майкла. Жду не дождусь, когда он вернется и обнаружит здесь белобрысого малютку евнуха. У него зуд в штанах начнется.

Соломон понадеялся, что Чарльз этого не слышит.

— Чарльз! — позвала Грейс. — Где ты, дорогой?! Чарльз!

Дворецкий тут же возник в дверях. Вид у него был хмурый, но Соломон не думал, чтобы Чарльз мог слышать, как приложила его Грейс. Скорее, она оторвала альбиноса от чего-то важного. Чем это он занимался на кухне?

— Да?

— Соломон просит кофе. Принеси, пожалуйста, в солярий. И налей мне еще выпить, дорогуша.

Дворецкий коротко кивнул и исчез за дверями. Грейс оборвала свой мелодичный смех и сказала:

— О да, Майклу этот парень понравится.

Соломон прошел следом за ней в солярий. Задняя стена практически вся была стеклянной, за ней открывался отличный вид на мост «Золотые Ворота» и темную воду, подернутую зыбью в том месте, где океан встречался с заливом. Завеса тумана по-прежнему скрывала верхушки оранжевых стоек моста. Они казались лестницами, ведущими в никуда.

Словно в противовес серости за окном комната была обставлена ротанговыми шезлонгами с подушками ярких тропических расцветок. Грейс свернулась клубочком на одном из них, подобрав под себя босые ноги. Соломон сел напротив, осторожно опустив свое большое тело на потрескивающее кресло.

— Когда Майкл возвращается?

— Завтра, — ответила Грейс. — К его возвращению я приготовила большой сюрприз.

— Дворецкого?

— Гораздо более серьезный. — Она широко улыбнулась, но ее голубые глаза остались холодными. — Этот сукин сын будет крайне удивлен.

— Что такое, Грейс? Что происходит?

— Майкл наконец-то получит по заслугам.

Соломону эти слова не понравились.

— Что вы имеете в виду?

— Как только нога моего мужа ступит на американскую землю, его встретит адвокат и вручит ему судебную повестку.

Ого. Соломон промолчал, ожидая продолжения.

— Я развожусь с ним, Соломон. С меня довольно этого дерьма.

— О Грейс, вы не…

— Не пытайся меня от этого отговорить. Я знаю, на чьей стороне твоя верность. Ты скажешь все что угодно, чтобы удержать меня от побега из моего несчастливого дома.

Дворецкий открыл дверь в комнату, вошел. В руках у него был поднос с дымящейся чашкой кофе, сахарницей, молочником и новым бокалом с мартини.

— Быстро, — заметил Соломон, но дворецкий даже не удостоил его взглядом. Поставил поднос на журнальный столик и выскочил из комнаты, прежде чем они успели его поблагодарить.

Соломон поднял бровь.

— Ну не паршивец, а? — проговорила с довольным видом Грейс.

— Кофе, однако, приготовил быстро.

— Ты сначала попробуй. Вероятно, он несколько часов держал его на подогреве.

Соломон сделал глоток. Грейс оказалась права: переваренный кофе отдавал паленым.

— Ну и как?

— Горячий. — Он поставил чашку. — Давайте поговорим, Грейс. Наверняка есть другой выход. Сеансы у специалиста, пробное проживание порознь или…

— Ха! Да мы уже много лет живем порознь. Майкл постоянно разъезжает по делам, предоставляя мне болтаться по этому громадному старому дому и умирать со скуки. Мы с тобой оба знаем про его «дела» в заграничных вояжах. Просто предлог пройтись по бабам.

Соломону с трудом удалось сохранить непроницаемое лицо.

— Ты знаешь, что это правда, — сказала Грейс. — Черт, вся семья об этом знает.

Грейс взяла бокал и сделала большой глоток, не поморщившись, не передернувшись. Похоже, она здорово напрактиковалась.

— Он привозит мне кучу подарков, ведет меня ужинать. Совесть его заедает. Он вел себя точно так же, когда изменял жене со мной. Мне нужно было догадаться. Кто кобелем родился, тот кобелем и помрет.

Она сделала еще один большой глоток. Немного напитка выплеснулось, и Грейс медленно слизнула влагу с руки. Подняла взгляд на Соломона, наблюдая за его реакцией. Он почувствовал, что краснеет.

— Но, Грейс, если вы всегда знали о его поведении, почему вы так долго не подавали на развод? Что изменилось?

— Африка, вот что. Он проводит там много времени и, знаешь ли, занимается там тем, чем всегда занимается. Шлюхами. Ты знаешь, сколько людей там больны СПИДом?

Соломон кивнул, признавая ее правоту.

— Может, я поговорю об этом с Доном? — предложил он. — Он может поговорить с Майклом, приструнить его.

Она пьяно помотала головой и сказала:

— Слишком поздно, Соломон. Я запустила машину. Я наняла адвокатшу, и у нее руки чешутся отхлестать семейство Шеффилдов по его коллективному заду.

— Я уверен, в этом нет необходимости, Грейс. Если нет возможности примирения…