Голова королевы. Том 2 - [40]

Комнаты были наскоро приведены в жилое состояние и превосходили, во всяком случае, те ожидания, какие возникали, если смотреть на замок снаружи. Пребывание в таком убежище могло показаться даже несколько романтическим и привлекательным, если бы владельцем замка был не Кингтон, а кто-либо иной. Окна располагались непосредственно над пропастью; открывался широкий вид на лесистые возвышенности, глубокие расселины скал и овраги; внизу зияла глубокая пропасть, по скалам, шумя и пенясь, несся горный поток и терялся в лесной чаще; шум от верхушек темных сосен раздавался как мрачная песня.

Слуги встретили гостей с льстивым подобострастием, которое возбуждало не доверие, а лишь отвращение. На смуглом лице человека, которому Кингтон отдавал распоряжения, лежал отпечаток диких страстей. Темные и жгучие его глаза выражали отвагу и решимость, но вместе с тем и хитрость, когда он получил от Кингтона приказание исполнить все требования господина и нести ответственность за все, что будет происходить в замке.

— Сэр Джонстон, — обратился Лейстер к распорядителю, узнав от Кингтона его имя, — вашему попечению поручаются две дамы, требующие к себе почтения. Вы предоставите им полную свободу и будете ответственны за все их неудовольствия, равно как и за то, чтобы к ним никто не приближался, кроме меня и сэра Кингтона. Если я буду доволен вами, то при каждом моем посещении замка вы будете получать по пятьдесят золотых, а в тот день, когда я увезу отсюда дам, вы получите тысячу золотых и сможете обратиться ко мне с любой просьбой. В моей власти карать за измену и настигнуть изменника, где бы он ни был в Шотландии или во Франции; а за верную службу, если вы даже прежней жизнью обрекли свои головы на погибель, я могу вам добыть милостивое прощение и приличное, доходное служебное положение.

Джонстон прислушивался к этим словам, поняв, что имеет дело с более влиятельным господином, чем тот, который нанимал его. Кингтон же от досады кусал губы, он надеялся, что лорд из предосторожности сохранит свое инкогнито, но тот открыл себя, и Кингтону пришлось утратить свое значение. Джонстон действительно подвергался преследованию за преступление: во время одного грабежа он при самозащите убил мирового судью, поэтому обещание лорда произвело на него большее впечатление, чем все посулы и угрозы Кингтона.

II

Граф Лейстер пробыл в Ратгоф-Кастле всего несколько часов. Он слишком долго отсутствовал, поэтому спешил возвратиться в Лондон.

Прощание с возлюбленным никогда еще не было так тяжко для Филли. Единственным утешением, облегчавшим ей разлуку, было то, что Лейстер брал с собой и Кингтона. В присутствии этого человека Филли всегда испытывала безотчетный страх, и только безграничное доверие и любовь к Лейстеру заставляли Филли повиноваться ему. Сейчас же его отъезд казался ей чуть ли не смертным приговором. Она, как и Тони, чувствовала, что с Ламбертом их разлучили не напрасно.

— Теперь вы можете с легким сердцем отправляться в Лондон, — сказал Кингтон Лейстеру, когда они пробирались через лесную чащу. — В Ратгоф-Кастл не проникнут ни шпионы, ни искусители.

— Что вы хотите этим сказать? Разве вы полагаете, что у Ламберта имеются какие-нибудь дальнейшие планы?

— Нет никакого сомнения, что Ламберт был в сношениях с лордом Сэрреем. Хорошо, что леди уехала оттуда. Она нежно любит вас, но этому можно поверить только со стороны…

— Кингтон, у вас есть какое-то подозрение? Говорите прямо!

— Некоторые мысли наводят на размышления. Мне кажется странным, что лорд Сэррей принимает такое живое участие в леди.

— Ах, вот на что вы намекаете? — сказал Лейстер со спокойной улыбкой. — Но мне вполне понятно это участие.

— Значит, вам известно, что в Сэнт-Эндрю все убеждены, что Филли увез лорд Сэррей? Я знал об этом и не мог объяснить, почему вы предоставили ему свободный доступ в замок, ведь чувство ревности всегда делает человека прозорливым.

— Вздор! Сэррей любит ее как отец, как покровитель.

— Неужели красота леди, пленившая вас, могла остаться незамеченной лордом Сэрреем? Разве любой отец не удовольствовался бы словом графа Лейстера?

— А Сэррей и удовольствовался! — возразил Лейстер, но по тону было заметно, что сомнение Кингтона задело его.

— Однако это не помешало ему послать сэра Брая и стараться тайно проникнуть в Кэнмор-Кастл, — улыбаясь, сказал Кингтон.

— Вы правы, ей Богу, правы! — сдался Лейстер.

— Вспомните, как неохотно леди покидала Кэнмор, быть может, Ламберт был уже подкуплен лордом Сэрреем.

— Черт возьми, вы, кажется, готовы обвинить леди?

— Нет, это было бы безумием с моей стороны, так как дурной вестник всегда становится ненавистным. Я могу поклясться в невиновности леди, но…

— Послушайте, вы, должно быть, хотите испытать силу моего кинжала? Горе тому, кто решится оклеветать супругу графа Лейстера!

— Быть может, лорд Сэррей только притворяется заботливым?

— Вы — олицетворение сатаны, Кингтон! Какова цель ваших подозрений? Вы хотите заставить меня усомниться в моей жене? Клянусь Богом, если только вами руководит это желание и вы солгали, то берегите свой язык! Я приколю его своим кинжалом к порогу двери моей супруги.