Голова королевы. Том 1 - [19]

Стрелок Брай спрыгнул с коня, привязал поводья к терновому кусту и, вынув из ножен меч, зашагал по обрывистому берегу к тому месту, где стоял папистский столб.

— Кликните меня, если я вам понадоблюсь! — крикнул ему Сэррей. — А пока я побуду здесь и постерегу, если кто-нибудь появится, я свистну вам. Только смотрите, не осуждайте ее, не выслушав. Вспомните, что она пострадала от ваших врагов.

Роберт сказал последнюю фразу с легкой дрожью, невольная жуть, которую навеяла на него эта покрытая зловонными испарениями местность, заставила его почувствовать злейшую досаду, что в данном случае дело идет не о спасении Кэт, а об акте мести.

Его слова были кстати. Брай даже не подумал о том, что Кэт могла быть невиновной, только жажда мести переполняла его сердце.

Он кивнул Сэррею и зашагал вниз по пустынной дороге, по которой обыкновенно ходили только палачи, тогда как народ с обрыва любовался на приведение казни в исполнение.

Сэррей не мог преодолеть любопытства; он подошел к самому краю обрыва и заглянул вниз. Там он увидел высокий столб, окруженный стаями коршунов и воронов; что-то копошилось у столба, испуская жалобные стоны. Ужас пробежал по его телу: ведь там была прикована железными цепями слабая женщина, обреченная на мучительную смерть, женщина, которая в худшем случае была виновата только в том, что вняла обольстительным словам мужчины.

Какая-то темная тень приблизилась к столбу, послышались шепот и громкий стон радости. Очевидно, женщина, потрясенная боязнью страшной смерти, уверилась в своем спасении и с радостью внимала голосу любимого человека.

Сэррей облегченно вздохнул, но продолжал смотреть, дрожа всем телом от ожидания.

Но острый слух Роберта расслышал также и другой шум, словно по земле стучали копыта… От городских ворот двигались какие-то темные тени.

Роберт свистнул, сначала тихо, потом громче и взглянул вниз: столб был пуст — стрелок давно уже развязал веревки и взвалил возлюбленную на свои плечи. Но ему надо было еще минут пять, чтобы взобраться на обрыв, а удары копыт раздавались все громче и громче, и каждая секунда промедления несла с собой верную гибель. Сэррей отвязал лошадь стрелка, вскочил на своего коня, которого держал за поводья, и, подъехав к самому краю обрыва, крикнул:

— Дугласовцы! Торопитесь, они приближаются!

Стрелок кряхтел под своей ношей и уже достиг края обрыва. Но тут до него донесся ликующий рев: всадники заметили и узнали Сэррея и теперь изо всех сил погнали коней, и уже ясно виднелись их султаны. Но и стрелок тоже уже был около своей лошади.

— На коня! На коня! — крикнул Сэррей, обнажая меч.

Но не хватало ли стрелку силы, чтобы взвалить спасенную на лошадь, или он подумал, что спасение невозможно, только на один момент он нерешительно оглянулся вокруг.

— Слезайте! — крикнул он вдруг Роберту, подтягивая свою лошадь к отвесному краю. — Следуйте за мной.

Сэррей повиновался, но нечаянно споткнулся и упал, по счастью он успел выпустить поводья, так что лошадь не увлекла его за собой. Секундой позже он услышал, будто над ним с треском пронеслись, обрушиваясь, целые скалы; облако пыли закрыло все от его глаз, раздались крики и стоны, что-то падало, словно камни, с обрыва и с плеском хлопалось в воду.

Роберт взглянул и увидел, что стрелок стоял на коленях шагах в двадцати от него на краю обрыва, натягивая тетиву лука, а на краю пропасти заметил остолбеневших от испуга троих всадников. В тот же момент стрела Брая скользнула с тетивы и впилась одному из всадников в лицо. С криком боли всадник свергнулся с лошади, а двое остальных обратились в ужасе в позорное бегство.

Страшный план, придуманный стрелком для спасения, удался на славу. Всадники на полном ходу попали в пропасть, близости которой не ожидали, так как лошади врагов стояли на самом ее краю, да и туман скрывал за собой глубину. Большая часть их свалилась вниз, только троим посчастливилось в самый последний момент удержать лошадей на поводу. Браю удалось схватить за поводья лошадь убитого им всадника. Он протянул эти поводья Сэррею, затем ввел свою лошадь на самый верх и только потом уже принес на руках лежавшую без чувств девушку.

Глубоко внизу журчала вода и каркали вороны, доносились слабые стоны и громкие крики о помощи.

Девушка была совершенно обнажена и тихо вскрикнула, когда Брай стал закутывать ее в свою мантию. Кровавые полосы от ударов бича палача были расклеваны воронами, и все тело девушки представляло собой сплошную окровавленную массу. Когда Брай взваливал ее на лошадь, девушка издавала глухие стоны, от которых Сэррея до мозга костей охватывало бешенство на истязателей этого нежного создания.

Брай направил коня не в город, а пустил его далее по краю обрыва. Ни он, ни Сэррей не говорили ни слова: ужасная сцена, которую им только что пришлось пережить, и их чудесное спасение занимали все их мысли. Проскакав несколько сотен шагов, они выехали на свободную равнину, разделенную на отдельные поля валами, между которыми проходили рвы. Вода в них светилась отблесками лунного света, и казалось, словно обширное болото было покрыто серебряными полосками. Среди камышей и терновника танцевали блуждающие огоньки: не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, только лошадиный топот да тихие стоны несчастной девушки нарушали таинственную тишину.