Голова быка - [36]

За то время, что мы простояли у входа, мимо нас не проехало ни одного автомобиля, о чем я не преминул сообщить Эйзенхарту. Но в ответ получил, что пока он видит преступника (чья машина действительно виднелась далеко впереди — прямизна бульвара вообще позволяла в ясный день увидеть как шпили городской ратуши с одной стороны, так и старые городские ворота с другой), сдаваться он не собирается.

Его преданность делу можно было бы назвать похвальной, если бы бульвар не был пуст. В городе и без того было немного автомобилей, а утром, когда большинство их владельцев еще праздно спали, искать их на дороге и вовсе было бесполезно. Только трамвай неспешно развозил пассажиров, да лошадь, запряженная в телегу с сеном, брела позади.

— У нас все еще есть шанс, — упрямо заявлял он.

Терпение его было вознаграждено на четвертой минуте, когда машина, на которой стремительно отдалялся от нас Хардли, стала размером не более точки. Я в тот момент отвлекся на прибывшего (увы, пешком) врача, но, услышав визг тормозов, обернулся. Эйзенхарту удалось остановить вырулившую на бульвар машину, однако садиться в нее он отчего-то не спешил.

— Залезайте, или вы передумали? — я поспешно распрощался с коллегой, вверив ему пациента.

Эйзенхарт скривился и еще раз осмотрел улицу: кроме уже виденных нами трамвая и телеги никого не было. Тогда он все же уселся на переднее сиденье.

Причину его столь странного поведения я понял, забравшись внутрь и увидев водителя. Вернее, еще до того, когда почувствовал аромат растертой между пальцами полыни, пропитавший собой салон.

— Следуйте за той машиной, — хмуро велел Эйзенхарт. — Вы вообще умеете водить?

— Глупый вопрос, — хмыкнула леди Гринберг (а это была она), без лишних вопросов вновь разгоняя автомобиль. Обернувшись ко мне, она улыбнулась, как мне показалось, с искренней радостью. — Как здорово видеть Вас, доктор! Как ваши дела?

Я был уверен, что за минувшие с нашей встречи месяцы леди позабыла обо мне, однако это оказалось не так ("Первое обвинение в убийстве не забывается, доктор," — с усмешкой поправила она меня). Леди Эвелин с интересом расспрашивала меня о работе, университете и неудачных биржевых сделках, не забыв даже о моем ошибочном вложении в акции Южно-Роденийских Железных Дорог, корпорации столь же фальшивой, сколь и убыточной для инвесторов.

Я осторожно отвечал ей, хотя после произошедшего вести светскую беседу, да еще и на опасной для города скорости, казалось чем-то сюрреалистичным.

— А как ваши дела? Я вижу, вы научились управлять автомобилем. Весьма необычное хобби для молодой леди, должен сказать.

Автомобили, хотя и набирали популярность, все еще оставались диковинами. Ими пользовались, но мало кто изучал их самостоятельно, когда существовали специально обученные вождению люди.

— О, это недавнее увлечение, — беззаботно прощебетала леди.

Мы с Эйзенхартом невольно переглянулись.

— И как давно вы за рулем?

— В машинах или в неделях? — не давая нам выбрать, она сама ответила на вопрос. — Четыре.

— Недели, я надеюсь?

— И машины тоже, — леди надавила на педаль газа сильнее, отчего деревья стали проноситься мимо окна с угрожающей быстротой. С другой стороны, расстояние между нами и Николасом Хардли тоже существенно сократилось.

— И в чем же была причина их столь частой замены? — с осторожностью поинтересовался я.

— Слишком низко летали.

С переднего пассажирского сиденья донеслось ядовитое хмыканье.

— Возможно, потому что они для этого не предназначены?

Автомобиль резко остановился, чтобы не повалиться вперед, я схватился здоровой рукой за спинку переднего кресла.

— Можете выйти, — предложила леди Эвелин, закуривая сигарету. — Если вас не устраивает мой стиль вождения или что-то еще…

Эйзенхарт уставился на нее во все глаза.

— Вы что, с ума сошли?! Вы хоть представляете, что вы творите?

— Нет, — равнодушно бросила леди, стряхивая пепел в окно. — Возможно, потому что вы забыли сообщить мне, в чем дело? Как в прошлый раз, когда пообещали все рассказать, а в итоге о судьбе своих убийц я узнала из газет спустя лишь несколько месяцев.

— Я был не прав, — скрепя сердце признал Эйзенхарт, как мне показалось, чтобы отвязаться, а не из раскаяния — Вы это хотели услышать? Мне плевать, как вы водите, плевать, если мы разобьемся. Теперь вы можете вновь завести вашу проклятую машину?

— Нет.

— Тогда что вы от меня хотите?

— Все. Я хочу узнать все, если уж собираюсь опять ради вас рисковать жизнью.

— Леди, — из губ Эйзенхарта это слово приняло угрожающий оттенок, — в той машине опасный преступник, и если из-за вас я его упущу…

— Не упустите, — перебила его леди Эвелин. — Это, — ее руки любовно погладили обтянутый кожей руль, — "Луиза Н6", способная разогнаться до девяноста четырех километров в час за двадцать секунд. Она догонит вашего преступника за считанные мгновения, а вы пока успеете мне все рассказать.

— Он не может, — вступился я за Эйзенхарта. — И дело не в его желании. Поверьте мне, леди, я сам допытывался у него подробностей этого дела, и безрезультатно.

— Вам я верю, — леди Эвелин перегнулась через сиденье и посмотрела мне в глаза. — Но тогда пообещайте мне рассказать хотя бы то, что знаете сами.