Голова античной богини - [29]
— А может быть, на берег? — спросил отец.
— Нет уж! Тут каждая минута дорога. И ты давай не гусарствуй. Плыви потихоньку сюда и, главное, не дёргай её, не тряси.
— Учи учёного, — отозвался отец.
Над водой звуки разносятся далеко и чётко. Витя и Андрей стояли, взявшись за руки, так им было легче. Они слышали каждое слово своих отцов, видели каждое их движение. Они боялись за них. Боялись так, как никогда в жизни не боялись за себя.
И в эти тягостные минуты они поняли, запомнили на всю жизнь, что нет ничего страшнее, чем видеть, как близким, родным, любимым людям угрожает смертельная опасность, и не иметь никакой возможности помочь им.
От такой же беспомощности метались на берегу Олег и Сергей, стоял понурив голову старый матрос Семёныч. А уж он-то больше всех понимал всю опасность происходящего.
Потом все увидели, как подплыл к плоту Витин отец, осторожно передал гранату Станиславу Сергеевичу и тот быстро отошёл подальше, подождал, пока нагруженный баллонами друг его вылезет из воды. Только после этого Станислав Сергеевич широко размахнулся и швырнул гранату.
Она упала далеко от того места, где велись работы, и сперва всем показалось, что взрыва не будет.
— Скисла! — облегчённо вздохнул Семёныч.
И в тот же миг над поверхностью воды взлетел столб воды и ахнул взрыв.
Витя и Андрей восторженно заорали какие-то непонятные, нелепые слова. Рядом кричали Олег с Серёгой. И один только Семёныч задумчиво, с какой-то брезгливостью в голосе сказал:
— Сколько лет прошло, а выходит, жива была, гадина.
Молчали только Станислав Сергеевич и Витин отец. Да ещё Елена Алексеевна, которая так увлеклась находкой, что выбежала из дома, когда всё уже было кончено. Она близоруко щурилась на всех и ничего не понимала. Но делала это молча в отличие от большинства других людей, которые, не понимая чего-нибудь, засыпают всех самыми нелепыми вопросами. Честь ей за это и хвала.
А уже через час, когда Витин отец тщательно обследовал дно в районе своей зловещей находки и убедился, что граната эта была случайной, невесть как попавшей туда, Витя и Андрей забрались на свою любимую крышу. Разговаривать не хотелось, им хотелось подумать.
О том, как не надо глушить рыбу гранатами, о голубях, бескорыстии, благородстве и о многих других вещах. От автора (продолжение)
Я предлагаю читателю сделать скачок во времени и вновь вернуться в тот далёкий 1946-й, вновь поглядеть на отцов героев этой книжки. Прожить вместе с мальчишками того времени несколько дней и попытаться понять Костика, Стаса и их друзей.
Война, война…
Она ведь оставила свой след не только в душах людей. Там, где прокатился огненный её вал, разбросаны были следы вполне материальные, грубые: смертоносная её накипь — взрывчатка, мины, гранаты…
И многие мальчишки и девчонки гибли из-за извечного своего любопытства в те дни, когда на земле наступил уже долгожданный мир.
А ещё мне хочется сказать о людях, которые в кровавой борьбе с фашизмом сложили свои головы, чтобы принести остальным этот мир и счастье. Светлая им память!
И о благородстве я расскажу, и о смелости тоже. Потому что нет такого мальчишки и девчонки, в думах которых не жили бы благородство и смелость. Просто одним это удаётся доказать на деле, а другим нет. Другие только мечтают об этом.
В военное время за город, в котором происходят события повести, шли тяжёлые бои.
Отступая, красноармейцы несколько дней бились насмерть. Последний опорный пункт был на окраине, у Сухой балки. Горстка наших бойцов сдерживала полчища фашистов, рвущихся к морю. И красноармейцы выполнили свой долг, дали оторваться от противника нашим частям со всеми ранеными и оружием. Герои Сухой балки погибли.
Разъярённые немцы добили раненых заслона и всех погибших бросили в эту самую Сухую балку, завалили камнями.
Потом… Потом началась война другая, тайная. Ни дня не чувствовали себя фашисты и их прихвостни хозяевами в городе, а при одном только слове партизан вздрагивали и хватались за оружие.
А было их, партизан, немало в городе. И ходили про них среди населения легенды, которые помогали жить, выстоять остальным людям во мраке оккупации.
Но, к сожалению, бескровных войн не бывает, а партизаны были такими же живыми людьми, как и все остальные. Только с бесстрашными сердцами и душами. Но даже самый смелый человек может погибнуть. И сражённых пулями партизан оккупанты тоже бросали в Сухую балку.
Потом наши вышибли фашистов из города.
И тоже многие отважные красноармейцы сложили свои головы. И похоронили их всё в той же Сухой балке.
Но теперь это было сделано торжественно. Весь город провожал погибших бойцов-освободителей.
Страшная Сухая балка стала братской могилой, и во всякое время года люди приносят сюда цветы. А в день рождения Ильича там принимают ребят в пионеры. Так стало, так есть и так будет…
…Вокруг Сухой балки бескрайняя, заросшая ковылём степь, и в сорок шестом году великое множество всяческого военного хлама валялось в этой степи.
Сразу после освобождения города трофейные команды наспех собрали что могли, и Красная Армия ушла дальше — добивать фашистов.
Но всё оружие, конечно, невозможно было собрать. Гранаты, мины противотанковые, похожие на большие зелёные тарелки, и противопехотные (особенно противные немецкие «лягушки», которые подпрыгивали в воздух, если на них наступишь, и взрывались на уровне человеческого роста, брызжа осколками), винтовки, штыки, каски — всего этого осталось ещё вдоволь.
