Голоса времен - [25]

ППГ-2266 шагает на запад. Приказ: "4-го августа к 18.00 развернуться в районе г.Рославль и принять раненых от МСБ".

Обоз уже двигается шестой день. Спешим - опаздываем.

Штабная подвода впереди, рядом с нею шагает Хаминов в крагах. Я знаю, что у него расширенные вены и он страдает, но впереди стрельба, и он должен идти первым. Комиссар сзади подстегивает, чтобы не растягивались.

Мы идём пешком. Лишь несколько женщин, которые стёрли ноги, стыдливо примостились на повозках. У некоторых туфли порвались, идут босиком - маленьких сапог так и не получили.

Моя база - телега операционной. Здесь же приписаны Лидия Яковлевна, Татьяна, Тамара, Зоя. Храбрый народ в нашей компании - боятся, но молчат.

Всю дорогу мы едем просёлками - избегаем бомбёжек и, чтобы машины нам не мешали. Радио у нас нет, сводки узнаём от встречных командиров.

Уже привыкли к походу. Спим на земле, с вечера валимся, как подкошенные, а ночью просыпаемся от холода - чертовски холодные ночи на Смоленщине. Но шинель хороша! И тёплые портянки тоже пригодились - на ночь я разуваюсь и ноги в них завёртываю.

В Жиздре кипятильник получили, поэтому кипяток есть два раза в день, а вечером - еще суп, если сон не сморит, пока повар Чеплюк варит.

Но сейчас не до желудка и не до ног. Впереди дым, стрельба явно усиливается. Ропот на Хаминова:

- Куда он нас ведёт? Сусанин нашелся! Прямо в пекло!

Мы уже выехали на шоссе, выстроили обоз на обочине. Стоим в нерешительности.

Военные машины и тракторы идут непрерывно к Рославлю.

Наконец к нам подъехал какой-то важный чин и скомандовал двигаться по шоссе обратно от Рославля. Начальник и комиссар сомневались

- А как же приказ?

- Я вам приказываю. Полковник Тихонов из тыла армии. Можете сослаться в санотделе. Ясно? Выполняйте!

- Слушаюсь.

Хаминов дал команду и сел в первую повозку.

- Ну, поехали!

И мы поехали. Да как! По асфальту легко, все забрались на телеги, повозочные взмахнули вожжами и бегом, рысью, а где и в галоп!

Отмахали километров двадцать. Ни разу не остановились, лошади не пугались и не хромали, колеса не ломались, возы не развязывались.

Наконец, переехав реку Остёр, мы свалились вправо от шоссе в реденький лесок. Не греем кипятильник, не раздаём даже хлеб и сахар - прямо спать.

Войска отступают. Всё дальше и дальше на восток. Сегодняшняя сводка: оставили Смоленск: Бои, надо думать, под Киевом, Умань и Белая Церковь уже упоминались.

Мы, ППГ-2266, тоже отступаем со всеми. Рославль, уже у немцев.

4. 1941 г. Сухиничи. ГЛР. Раненые.

Мы отступили в Сухиничи. Имеем приказ санотдела армии: развернуться. Даже машину дали для переезда. Едем вдоль железной дороги мимо станции, нефтебазы, обсаженной тополями, и поднимаемся в гору. Там бараки. Начальник вылез из кабины.

- Посмотри, Николай Михайлович, неплохое место для нас.

И вдруг: з-з-з-: Б-бах! И сразу еще, ближе: з-з-з-з-з: Б-бах!

Все ссыпались с машины, попадали, притаились. Пропал интерес к осмотру места.

Начальник вытащил свою карту, и мы рассматриваем окрестности. Километрах в трёх оказалась деревня Алнеры. Поехали.

И вот, мы здесь. Посмотрели и решили - быть госпиталю!

Наша деревня - это широкая балка с зелёным лугом, речкой, два ряда домиков по обоим косогорам. Просторно, вольно:

На холме - начальная школа в яблоневом саду, низенький дом.

Школа пуста - каникулы. Четыре классные комнаты, учительская. Трогательные маленькие парты для первоклассников.

Распланировали: регистрация - коридор, для тяжёлых раненых- классы, легких - в палатки под яблонями. Там же перевязочную. Баню, кухню - на улице. Штаб - в домике рядом. Персонал разместим в деревне.

Разгрузили машину. Ожидаем обоз. Палатки поставим сейчас же.

... ... ...

Итак, мы приняли раненых. Мы работаем, мы воюем. Боже, как это, оказывается, трудно! А что мы? Всего лишь госпиталь для легкораненых - ГЛР. Виноват я. Хаминов сказал: "Молод ты, начхир! Не доверили". Мы вошли в ПЭП - Полевой Эвакопункт армии. Состав: ЭП -Эвакоприемник и три ППГ. Все в Сухиничах. Раненых привозят из дивизии на поездах - санлетучках, разгружает ЭП, сортирует. Тяжёлых, главным образом, нетранспортабельных, развозят по госпиталям, где лечат и готовят к эвакуации.

Ну, а нам особая роль - ГЛР, госпиталь для легко раненых.

До войны ГЛР не было в штатах. Детище первых месяцев. Потери очень большие, а солдаты с пустяковыми ранениями отправляются на Урал в общем потоке эвакуации и неразберихи. Вот и придумали ГЛР.

"Категорически запрещается эвакуировать легкораненых за пределы армии". "Лечить в условиях, максимально приближённых к полевым". "Проводить военное обучение."

Пока у нас только приказ: "Развернуть ППГ-2266 на 1000 легкораненых". Основная база здесь, в деревне Алнёры. Выздоравливающих - в те самые бараки на косогоре.

Начальство нас инспектировало. Приехал начальник ПЭПа и инспектор - хирург, очень штатский доктор. Мы уже матрацы набили соломой, застелили простынями как в лучших домах. Но начальник распорядился по-своему:

- Не баловать солдат! Солому! Но вшей чтобы не было - ответите!

С утра сидим в ординаторской - ждём. Вот-вот приедут. Врывается сестра:

- Привезли!

Три санитарные полуторки с красными крестами на зелёном брезенте полным - полны, раненые сидят на скамейках. Документы - "карточки передового района", - у сопровождающего. Команда военфельдшера Рябова из приёмного отделения помогает вылезать, ведут в школу, рассаживают.