Голоса с улицы - [16]

Она с ревом вырулила на середину улицы: постреливая и дергаясь, машина с грохотом пролетела через перекресток и мимо знака остановки, постепенно набирая скорость.

– Высадите меня в центре, – сказал Хедли. – Заранее спасибо.

– В центре! – взвизгнула Лора, перекрикивая шум мотора. – Что значит «в центре»? Центр – это не место, а буржуазный предрассудок!

– Просто высадите меня, – ледяным тоном сказал Хедли. – В любом месте, где будет удобно.

Ему уже было не до светских приличий: пока громадина неслась по темной улице, у Хедли свело желудок – то ли из-за ядовитых паров от мотора, то ли из-за тряской езды и слепящих фар на загородном шоссе. Ну и, конечно, из-за трений с Эллен.

Все конфликты в их супружеской жизни усугублялись ее беременностью. Сущие пустяки вырастали до невероятных размеров и заполняли душными кошмарами все ячейки их совместного существования. Но теперь, когда Хедли вышел из квартиры, холодный рассудок подсказал ему, что дело вовсе не в Эллен, а в нем самом. Он ощущал внутри тревожную неудовлетворенность, слепое стремление к чему-то неосязаемому и неизведанному. Хедли не хотел, да и не мог разрушить собственный брак, который слишком много для него значил: Эллен и ребенок.

Хедли попытался представить себе ближайшее будущее: их трое, но что если родится не мальчик, а девочка? Это было бы странно, необычно, загадочно. Обязательно должен родиться мальчик – существо, которое он понимает. Непонятных вещей и так уже слишком много: брак должен остаться последней твердыней, вокруг которой можно сплотиться.

– Послушай, – серьезно сказал Дейв, – ты и впрямь собираешься на эту сходку святош?

Хедли задумался:

– Да, собираюсь. Ты имеешь в виду Общество Стражей Иисусовых?

– Какая разница, как это называется! Ты хочешь туда впутаться? – Дейв резко повысил голос. – Но это же бред. Они твердят про Армагеддон. Полная ахинея! – продолжал он, захлебываясь от возбуждения. – Это самая невежественная форма… идиотизма! Идиотизма, ты слышишь? Не впутывайся в это дело, слышишь меня?

Лора закричала:

– О чем вы? Куда он впутался?

Хедли недовольно ссутулился:

– Я отношусь к этому без предубеждений – просто схожу и послушаю, что они могу сказать.

– Я доложу тебе, что они могут сказать. Я бывал на подобных мероприятиях. Встает какой-нибудь псих и начинает бредить, визжать и брызгаться слюной… Все охают, качаются и орут: «Аллилуйя! Господь придет нас рятовать!» – Дейв взмахнул у Хедли перед носом черенком трубки. – Ты услышишь от них, что коммунисты – это адские полчища Сатаны, атеистического безбожного Антихриста… Разверни машину и езжай обратно, – приказал он Лоре. – Ты что, рехнулся? – его голос стих в разочаровании и омерзении. – Я думал, на этот вздор покупаются одни дебилы. Нет, я не желаю в этом участвовать. Если хочешь, иди сам.

Они молча съехали с дороги.

– Я имею право сходить, – заныл Хедли, когда Лора свернула в переулок. – Хотя в любом случае все уже почти закончилось.

Лора обернулась и отрывисто сказала что-то на идиш. Они с Дейвом быстро и бойко посовещались. Хедли выглянул в окно, возненавидев обоих.

– Ладно, – решившись, кратко сказал Дейв. – Мы отведем тебя и зайдем туда вместе с тобой. Побудем пару минут, чтобы ты увидел, что там творится.

– Когда удовлетворишь свое любопытство, – громко добавила Лора, – мы презрительно фыркнем и смоемся. У нас дома стоит ледяное пиво.

Она фыркнула вдогонку промчавшейся мимо машине.

– Мы им покажем! – она затянула песню времен Гражданской войны в Испании, которую выучила по грамзаписи.

Хедли по-прежнему угрюмо вжимался в сиденье, когда кадиллак остановился перед Залом Стражей. Все близлежащие улицы были плотно заставлены припаркованными автомобилями: большинство из них старые и пыльные, но попадались и яркие, современные, дорогие. Все они влажно поблескивали под ночной моросью. Сам же «зал» представлял собой прямоугольное, ветхое деревянное здание желтого цвета – «ловушка» в случае пожара, реликт древности, расцвеченный огнями и флагами. У входных дверей слонялась горстка людей с охапками рекламных буклетов.

– Пошли, – с восторгом прокричала Лора. – Пора уже с этим покончить.

Она припарковалась вторым рядом перед серой шевроле и рванула ручной тормоз. Втроем они перешли дорогу и направились к главному входу: Дейв и Лора сопровождали Хедли по бокам, точно полицейский конвой.

Как только они вошли в здание, Лора умолкла. Сначала они попали в небольшой вестибюль с фиброкартонными стенами, к которым были прикноплены объявления и фотографии. Две маленькие двери вели в зал: они вошли через одну и внезапно оказались внутри.

В нелепом смущении остановились в дверях, прижимаясь друг к другу и неожиданно застеснявшись спокойных, скромных, неподвижных людей, сидевших рядами. Троица ворвалась в просторный зал, где все молча кому-то внимали. Колышущиеся волны восхищенных лиц, среди которых было немало негритянских, большинство – простые рабочие, обычные граждане в джинсах, спецовках, дешевых костюмах, хлопчатобумажных платьях. Собрание почти закончилось. На сцене оратор отвечал на вопрос, очевидно, заданный женщиной, стоявшей сбоку. Мужчина обращался к ней и одновременно ко всему залу.