Голоса прошлого - [7]

    Мы звезды взрывали, пространство схлопывали. А здесь, пожалуйста вам, мост. Почему– то тревожила предстоящая встреча с губернатором Этонкорой.

    Первый ранг. У перворанговых телепатов не может быть никакой личной инициативы в принципе. Разговор с любым из них – это разговор с ними со всеми сразу. Инфосфера перестала прятаться? Решила обозначить свои интересы? Предложить что– нибудь вкусное в обмен на мою память? Ну– ну.

    Ничего у вас не выйдет, ребята.

    Когда вы уже это поймёте...

***

Губернаторский остров являл собою шедевр ландшафтного искусства. Небольшой, округлый, на удивление уютный на вид. Мост выбрасывал язык пандуса к маленькой гранитной набережной и уходил влево, к соседнему острову, а оттуда – к следующему, и так до самого горизонта; величественный изгиб моста хорошо просматривался в обе стороны. Ночью, под звёздами, наверное, великолепно выглядит. В дневном свете собственное сияние полотна разглядеть трудновато. Но оно было, слабое фиолетово– розовое сияние, хорошо памятное мне по коллапсар– генераторам на вражеских кораблях. Увидел вспышку – считай, заново родился. В ближнем бою гравитация распространяется быстрее света: луч срезает дорогу через малые червоточины, генерируемые коллапсаром. Оллирейнские технологии, у нас их повторить удалось не сразу. Но уж когда повторили...

    Странные мы существа, носители разума. Ведь никому же поначалу в голову не пришло строить мосты. Ни нам, ни ольрам. Сразу за коллапсары взялись.

    Дорожка из жёлтого камня вилась по холмам. Воздух дышал океаном, прохладой и – самую чуточку – свирепым полуденным солнцем. Красивые виды, красивый парк. Домик с черепичной крышей, трёхэтажный, с балкончиками, весело сиял синеватой белизной. За домиком, прикидываясь частью рельефа, круглился купол установки климат– контроля.

   Но дорожка свернула в сторону и вниз, к огромному дереву. Дуб, эндемик Старой Терры. Символично...

    Под деревом стояла подвесная лавочка– качалка, с балдахином. Губернатор Этонкорой сидела на этой лавочке в вольной позе. Белое платье стекало до земли красиво мерцающими складками. Красивая женщина. Вот только на большом сроке беременности... Понятно теперь, почему принимает не в административном здании, а в личном пространстве.

    Госпожа губернатор одарила меня лучезарной улыбкой, отмахнула ручкой Либавину, и тот поспешно сгинул, молчаливо кивнув на прощание. Второе мановение подняло кресло прямо из травы. Я осторожно присела на краешек. Не люблю общаться с высокими чинами, всегда не любила. Неловко мне в их присутствии, уж не знаю почему. Одно дело охранять, совершенно другое – разговаривать.

    – Здравствуй, Энн, – сказала губернатор на тамешти. – Рада видеть тебя.

    Замечательно. Мы знакомы, оказывается. Только я не помню, вот в чём проблема. А второй проблемой стал язык, на котором она ко мне обратилась. Тамешти мне не родной, и потому основательно подзабылся, ведь я не слышала его много лет. Я ещё понимала язык, но вот ответить на нём уже не могла.

    – Простите, – осторожно сказала я на эсперанто. – Я уехала из локали Ратеене очень давно. Язык забылся...

    Грустная улыбка. Глаза как звёзды. Красивая женщина, что ни говори. Несмотря на беременность и возраст.

    – Понимаю, – она перешла на эсперанто. – Энн, ты действительно забыла очень многое!

    – Да, – согласилась я, что толку спорить, факт, забыла. – Так ведь и времени прошло...

    Она улыбнулась. И вдруг напела, нежным, таким знакомым голосом:

    – Где– то далеко в памяти моей, сейчас, как в детстве тепло...

    Старая Терра. Город, где я впервые встретила Гелю Гартман. Древний, как мир, особняк профессора исторических наук, специалиста по докосмической эпохе человечества, и сама профессор, пожилая дама с толстой седой косой. Тонкий пряный аромат кофе, красных комнатных петуний, стылого ветреного полудня поздней весны.

   Каждое положенное по контракту увольнение я проводила на Старой Терре, с приёмной дочерью. Девочка рьяно увлеклась докосмической эпохой древней колыбели человечества, обратила на себя внимание госпожи профессора исторических наук Маргарет Гартман, ну а племянницей госпожи Гартман как раз и была нынешняя губернатор Океании. Мир тесен, как любили говаривать сами терране. Тесен. Нашему взаимному удивлению при встрече в историческом салоне профессора Гартман не было предела…

    – Хоть память укрыта такими большими снегами, – беззвучно подхватила я, ощущая предательскую влагу на щеках. – Лида! Лида Тропинина! Что ты... что с тобой сделали?..

    Она посмотрела на небо. Потом на меня, и взгляд был сухой, несмотря на чувства. Первый ранг... надо об этом помнить...

    – Ничего, – ответила она. – Ничего со мной не сделали... я сама...

    – Зачем? – не было слов. – И тебя поразило безумие придурков из «Назад к природе»? Не ожидала!

    Лида Тропинина, дочь дипломата Кая Тропинина, журналист, поэт, Голос Века. Горячая пламенная девочка, кем ты стала… Глазам не верю.

    – Энн, ты пропала в сражении при Девбатуме. Война окончилась в тот же день.

    – Знаю, – хмуро буркнула я. – Приняла в информе.