Голоса - [34]

Правда Боярышник все еще выпивал, но в разы меньше, вспоминая те жестокие дни, когда он был никем. И обязательно приносил своей любимой цветы. Так прошло немного спокойного времени, пока Катерина Валерьевна, которая около их сторожевой будочки разбила маленький садик и с любовью выращивала пионы, маки да другие цветы, подаренные ее новыми дачными подругами, тихо и неожиданно умерла от внезапно обострившейся язвенной болезни. Весь дачный массив воспринял это как личную утрату, многие и не знали, что эти тихие трудолюбивые старички раньше питались объедками и воевали с другими бомжами. Массив скинулся и на простенькое место, и на плохенькую ограду, а вот Боярышник снова стал много пить и по ночам выл. Он не мог понять, чем же он заслужил такую жизнь, ведь вымаливал свое преподавание студентам атеизма в храме. И понеслась, постепенно он снова стал опускать руки. Спал на кладбище, трезвел и опять заливал в себя огненную воду. Это продолжалось несколько месяцев, пока и на дачном массиве его попросили покинуть рабочее место в виду его бесконечного отсутствия, и вот он снова бродяжничает как спустя достаточное количество лет раньше. А учитывая, что в каждом ларьке продается настойка боярышника, а еще и по цене 15р за флакончик, он снова встал на путь, который ему казался раньше окончательно пройденным. Фанфурики быстро добили бы его, возраст не тот, но судьба распорядилась иначе.

Перенесёмся теперь в его воспоминаниях в ранее гордость Самары, а ныне грязную обшарпанную заброшку, выглядывающую из-за деревьев в центре самого большого и лучшего на свете Промышленного района-в кинотеатр Шипка. С его огромными голубыми стеклянными панелями, отражающими небо и однотипные здания. В советское время его открывал сам Эльдар Рязанов, а ныне культурный центр до того, как его законсервировали, был приютом для торчков, бомжей и исследователей неизвестного. Которые в фонтане перед ним устроили помойку, скидывая бутылки да мусор. Несчастный фонтан, да и граффити на нем довольно паршивые. И вряд ли в нем снова будет вода, а внутри кинотеатра будет пахнуть карамелью горячий попкорн. Там теперь пахнет горелым, ссаньем да плесенью, пожирающую остатки внутреннего интерьера. Знаете, очень колоритно смотрятся ухоженные клумбы, елочки да нах*р никому не нужный кинотеатр, бывшей визитной карточкой этого района. Так вот, одичавший Боярышник, напившись, проник внутрь с торца, осмотревшись, пошел туда где разносились голоса и веяло теплом– вниз по лестнице в одну из комнат около гардероба. Пока шел, рассматривал во что превратился его любимейший кинотеатр, перешагивал через груды мусора и резкую вонь, спустившись, обнаружил пару местных маргиналов около костерка, слово за слово, разговорились и стали пить, а что еще делать? Один был приезжий, звали Антоном, бродяжничал по области, второй был помладше, употребил до этого на крыше Шипки и под кайфом решил тоже спуститься и посидеть в тепле у костра.

И вот, сидят, греются, знакомятся, Боярышник решил с ними сесть потому что у него заканчивалось, и он рассчитывал на халяву, разговорились, угостились фанфуриком и парой глотков воды из озера в парке Гагарина, которую Боярышник заботливо набрал пока шел к Шипке, и тут Антон вдруг начинает рассказывать, как он работал в монастыре и что современная церковь – это сборище невежд и неудачников. Что церковная корпорация занимается тем же, чем и все остальные коммерческие предприятия: зарабатыванием денег. Но, ввиду того, что созидать что-либо наши попы не умеют, они заняты банальным обманом нормальных, доверчивых людей. Что работал как-то в одном монастыре, поведясь на рассказы о возможности поднять там баблишка. О том, как человек, мало-мальски не обременённый принципами, типа «поститься-молиться», уже будучи послушником монастыря, делает себе нехилый капиталец. Поведал он о том, как на самом деле в монастырях в основном работают только трудники-бомжи. Их заставляют за тарелку супа убирать, чистить, мыть. Строить ничего обычно не заставляют. Пользуются услугами наёмных рабочих, обычно таджиков. Они аккуратнее и не пьют! Если человек в монастырь приходит нормальный, в смысле не алкаш и не даун, то его трудничество заканчивается быстро, и он становится послушником. А уж, если у него есть мирское образование, скажем, бухгалтер-экономист, то и цены ему не будет. Начальство таких сразу примечает и тяжёлые работы они уже не делают. Конечно, стоит оговориться, что монастыри бывают разные, бывает, что во главе обители стоят идиоты, фанатики и извращенцы, которые не дают людям жить. Но обычно и начальников таких быстро выгоняют, ибо разваливать инфраструктуру церкви изнутри ни один епархиальный архиерей (если не совсем чокнутый или фанатичный) не позволит. Конечно, в монастыре есть свои мелочи, вроде неписанных правил поведения, обязанность ходить на службы, да и то далеко не на все, а когда «наберёшь вес», можно и вообще на все службы забивать. В общем, в монастыре жизнь намного легче, чем в миру. Ну, только баб нет. Хотя, кто сказал, что их нельзя иметь. На стороне. Как вы думаете, что лежит в основе пребывания человека в монастыре? Скажете вера? Нет! Вера – это обман, это сублимация. А сублимация чего? Ущербности! Ущербность, а вместе с ней раболепие, отрицание своего разума, невежество, а отсюда извращённое властолюбие, гордыня, почитание себя выше всех остальных – вот, что отличает неадекватного верующего, от нормального человека с верой. Сколько он знавал людей – монахов и мирян, одержимых православием головного мозга – их всегда отличало одно – все они, ещё в своей прошлой, светской жизни, отличались тем, что не умели, или не хотели думать своими мозгами, конформизм – их основное правило. Вчера славили КПСС – значит КПСС – это царь и бог, сегодня славим Христа и Кирилла, и нужно внимательно слушать что говорят те кто повыше. Эти люди, будучи ещё вполне адекватными в миру, попав в водоворот событий 90-х годов оказались выбитыми из жизни и стали искать себя в религии, кто в сектах, кто в РПЦ. Вообще, как хорошо сказал про веру А. Невзоров, она проверяется нехитрым тестом. В евангелии говорится о том, что истинно верующий может сказать горе – подвинься, и она подвинется. Что-то пока таких людей я ни разу не встречал. Всё только рассказы о том, что это постоянно делали где-то в Египте, в 4 веке, то есть очевидно, никогда. Но, как известно, все мы люди, и даже находясь в состоянии бомжа, человек обычно не теряет некоей гордости и самолюбия. Не лишена этого и церковь с её обитателями. Здесь же у людей развивается необычайное властолюбие, помноженное на уверенность в своей близости к божеству, притом рождающееся как сублимация личного ничтожества, убожества и неудачничества. Ведь последнее эти люди не перестают про себя понимать. Они понимают, что они никто. Многие из церковников просто разочарованы в своей жизни и понимают, что сломали её. Но, как известно, редкий человек готов признаться, что он дурак, признаться в этом даже себе самому, а на помощь ему приходит необычайно извращённое властолюбие и желание показать себя «святее» других. Вообще, вся монашеская жизнь – это желание послушника стать иеромонахом, желание иеромонаха стать игуменом, желание игумена стать митрополитом. Вообще, властолюбие и раболепие в церкви – это отдельная тема. Ибо попробуй не так посмотри на вышестоящего, не так подай свечку попу во время службы, тебе и поклоны влепят, и дадут понять, что ты полное дерьмо. Епископы – это боги на земле. Им можно всё. Епископ – это князь, с несколькими БМВ, Тойотами, Мерседесами, Ауди и прочими радостями жизни. К ним вкупе, несколько шикарных домов, прислуга, самолёты, естественно бесовские телевизоры – Интернеты, бани, сауны, попойки, а у некоторых и мальчики для утех. В общем, всё как у людей! Ходит такой епископ, посохом постукивает, на рабов своих покрикивает, все у него нелюди – один он Человек. В миру такие отношения были, наверно, только между крестьянами и князьями 500 лет назад. Конечно, мне могут возразить, что не все такие. Ну, может и не все, но большинство.