Старший офицерский состав сразу не тронули – им придумали «награду» поизощрённее: конфисковали все ордена (оружие они добровольно сдали по прибытии), долго пытали в подвалах КГБ и приговорили к расстрелу. Но потом это наказание заменили бессрочным пребыванием в лагере.
Нелегко им пришлось. Солженицынские описания лагерей повествуют лишь о малом, выпавшем на долю заключённых. Как-то уголовники-армяне наблюдали, как измождённые, еле стоящие на ногах политзаключённые в лютый мороз грузили трупы на машины. Жалко им их стало – прислали огромную кастрюлю похлебки с мясом. Политзаключённые набросились на еду – мяса они годами не видывали. И вдруг командир Александр Казарян вскочил, побежал в угол, где его обильно вырвало. Оказывается, уголовники, чтобы как-то поддержать собратьев, сварили труп – Казарян увидел среди кусков мяса человеческий палец.
Этот «отдых» мог бы продлиться ещё дольше, если бы не приезд в Москву секретаря компартии Франции Жака Дюкло. Он попросил Н. Хрущёва о встрече с героями Сопротивления, проживающими в Армении. В просьбе было отказано ввиду того, что они находятся на «отдыхе». Однако в том же 1956 году всё руководство партизанского полка и участники Сопротивления были освобождены из советских концлагерей и полностью реабилитированы.
В 1973 году Гегам Григорян вместе с дочерью Давида Минасяна Земфирой побывали во Франции. В один из вечеров они сидели в кафе и беседовали. Вдруг к ним подошёл приятный старичок и спросил: «Вы русские?» – «Нет, мы армяне!» – ответила чета. Этот факт старичка ещё больше обрадовал. Он, всплеснув руками, воскликнул: «У меня был друг армянин – Давид Минасян! Мы вместе с ним были в Сопротивлении».
Старик разволновался ещё больше, когда узнал, что перед ним дочь Давида Минасяна, побежал за вином. В тот вечер толком поговорить не удалось, договорились на завтра. Но на утро армянских гостей переселили в другую гостиницу. Так им больше не удалось встретиться с человеком, который так много хотел рассказать о Давиде Минасяне.
Кстати, тогда Давид Минасян ответил Евгению Джугашвили – все подробно описал в объёмном письме, но вышла ли задуманная книга, неизвестно…
