Голос - [13]
«О чем должен думать офицер в военное время, если не о войне?» — спросил он довольно-таки симпатичную молоденькую женщину, военврача.
«О чем-нибудь приятном», — ответила она и улыбнулась лейтенанту.
«О чем же?» — повторил свой вопрос лейтенант, считавший, что время сейчас для шуток неподходящее.
«В жизни много приятных вещей…» — нисколько не сомневаясь, ответила врач.
Она с удивительной теплотой смотрела в глаза лейтенанту. Он даже смутился и некоторое время молчал. «Вы мне нравитесь, лейтенант, — говорил ее взгляд. — Вы мне очень нравитесь!..»
Или в самом деле так ее взгляд говорил, или он все это придумал, но в нем что-то дрогнуло… Он конечно же ничему не поверил, пришел в себя и все тем же неподдающимся голосом попросил:
«Назовите мне хотя бы одну из этих приятных вещей… Хотя бы одну!»
Врач долго думала, а может, просто смотрела на него и, ничего не придумав, сказала, весело блестя глазами:
«Если у вас совсем нет фантазии, если вам не о ком думать, тогда думайте… обо мне…»
Им никто не мешал, — они были в кабинете одни, — и она, наверное, развлекала себя: ведь от этого никому плохо не было!
Лейтенант, сам не зная как, нашелся и сумел поддержать разговор, в котором чувствовал себя как рыба, выброшенная на берег.
«Так вы же сами, товарищ военврач, просили меня не волноваться!..»
Ответ ей понравился, — по крайней мере, так показалось лейтенанту, — и она сказала:
«А вы думайте обо мне повеселее!.. Я вам разрешаю… Только вам…»
Она засмеялась.
Ее смех был для него как музыка.
Никаким больным он себя в это время не чувствовал и впервые за много дней облегченно и радостно вздохнул: он уловил миг, когда началось его выздоровление.
Она все еще улыбалась, говорила ему такое, чему он верил и не верил и не знал, как себя вести с ней… Лицо у нее счастливое — как будто никакой войны и в помине нет, а есть только она, недавно закончившая институт, и молоденький, всегда подтянутый лейтенант, вернувшийся с фронта по ранению… «Такой милый, — читалось в ее глазах, — очаровательный лейтенант, мечтающий только о фронте…»
— Сильно заикался, когда говорил с военврачом? — спросил Игнат.
— Н-нисколько, н-ни разу, — заикаясь и краснея сильнее обычного, ответил лейтенант. — Д-думал, н-ну, все… пройду к-комиссию!
— Не вышло? — весело полюбопытствовал Игнат, довольный рассказом лейтенанта.
— Б-бесполезно.
— Не проворонь, лейтенант.
— Чего н-не п-проворонь?
— Понравился ты ей, вот чего. А то бы она с тобой шутки шутить не стала… Как же! К такому военврачу надо ходить на комиссию каждый день!
— Я и х-ходил, — помедлив, ответил лейтенант. — П-пока не в-выгнали…
— Она тебя не должна была выгнать…
— К-какая разница, другие в-выгнали.
— Другие не в счет, — сказал Игнат. — Такого, как сегодня, я тебя больше люблю. Молодец девка, все она тебе правильно сказала: выкинь скучные мысли из головы! А если она тебе… ну, сам знаешь, то приглядись… Оно и на фронте веселее, когда дома ждут. Ты ко мне прислушайся, я плохого не посоветую.
Игнат вышел на широкую площадку четвертого этажа и по каменной лестнице с низкими, удобными ступенями стал спускаться к выходу.
Лейтенант обогнал его, открыл невидные в полутьме высокие двери.
Игнату не хотелось уходить от лейтенантского дома, окруженного высокими, разросшимися тополями, достававшими своими вершинами до окон четвертого этажа. Внизу, под тополями, было сумрачно, как в настоящем лесу, даже сохранились лужи от последнего дождя. По улице сновали люди, гулко цокали по булыжной мостовой подковы лошадей, и эти удары подков о булыжник больно отзывались в нем. Солнце еще не село, но его не видно было из-за нагроможденных домов.
Игнат вдруг встрепенулся, пошел за широкоплечим парнем, окликнул его, но… это был не Федя. Старик разочарованно махнул рукой.
Лейтенант стоял около дома, ждал, когда Игнат вернется.
И точно: старик не спеша подошел, взял его руку в свою. Оправдываясь, что хотел и нынче застать лейтенанта врасплох и напрасно разбудил его первый раз раным-рано, глуховатым голосом попросил:
— Ты на меня, дружочек, не сердись: сын-то не у тебя потерялся…
Лейтенант вместо ответа крепче сжал руку Игната — шершавую, твердую, как будто каменную. Так близко от себя он видел старика впервые и только сейчас разглядел его могучую, выпуклую грудь, медленно ходившую под тоненькой ситцевой рубашкой.
Расставаться им не хотелось…
Игнат ругнул себя: чего это он пристал к человеку: спросил бы раз — и хватит. Найдется Федька, никуда не денется! Редчанковы не из тех, кто зазря потеряется…
— На молоко деревенское, на свежий воздух приезжай, — настойчиво звал Игнат. Глаза его заблестели, голос потеплел. — У меня такие же, как ты, на фронте, вместо родного сына будешь. А за обман — извиняю… Я как на тебя, дружочек, еще в первый раз посмотрел, так все и понял… Приезжай, долго в городе не задерживайся! Весточку дай про сына, от него самого долго теперь известий не будет.
Лейтенант хотел принести Игнату свой китель — у него их два было, — дождь может пойти, холодно будет…
Игнат весело отговорился:
— Мне Аграфена, когда я к тебе поехал, в окно пиджак хотела подать, а я сказал: «Да я в рубашке-то скорей съезжу!» — «Надень, — говорит, — а то сразу видно, что бадонский». — «Как видно?» — спрашиваю. «Да на тебе написано!»
В сборник молодого иркутского писателя вошли повести «Соседи», «Дом на поляне» и рассказы о жизни и делах сельских тружеников. Жажда доброты земной, способной к испытанию на излом, прочность, — основная тема сборника.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».