Голос Лема - [10]

— Они — в пустых небесах, ненасытный. Есть, есть, есть. Сожрет все перед твоими глазами, а потом сожрет образы из-под век, и даже воспоминания образов. А когда ты спрячешься глубоко-глубоко, думаешь, что Они остался наверху — до того времени, когда почувствуешь его. Вот, здесь. В себе.

Варден анализирует: существо обладает сложной душевной конституцией, собственной метафизикой, центральное место в которой занимает некое злое божество.

— Когда мы прибыли в твой мир, не встретили никого, кроме тебя. Где находится Они? Кем является?

— Великий пожиратель. Создает пустоту — на земле, под землей. Пустые черепа, пустые дыры на месте морей и озер. Они уничтожает. Даже тепло уничтожает, убегаешь от него, убегаешь, но он тебя опережает, и оказываешься на месте, где ты уже был, где ничего нет, потому что он пожрал даже твое бегство.

— Ты в безопасности. Сюда Они не доберется.

Существо давит в ладони еще один искусственный листок.

— Нет, Они тут издавна, он у вас. Вылепил куклы из холода и пустоты, из железа, скал. Деревья — Они. Трава — Они. Существуют, но одновременно — нет…

Варден пытается продолжить дискуссию, но существо теряет интерес и лишь кружит по адаптату.

Мысленители обеспокоены, обращают внимание Вардена на факт, что существо ни разу не спросило, где оно находится и кто такой Варден. Значит, ему это известно (что беспокоит, поскольку в таком случае у него должны быть непредставимые источники информации), или его психология не заякорена на собственном выживании (что еще опаснее: если у него нет чувства страха, и несмотря на это оно выжило, должно быть сильным).

Варден потерпел провал с психологией и коммуникацией, но биология существа унижает его еще больше. Все — и очень ярко — противоречит известной науке. Тепла — не теряет. Энергии — не теряет. Метаболизм есть, но его словно и нет. В крови — один и тот же уровень сахара и кислорода. Испражнения — остановлены. Это биология не живого существа, а голограммы. Если бы не дотронулся до него руками собственных нанозондов, никогда не поверил бы в его существование. Везде, где бы он ни начал копать глубже, быстро добирался до одного и того же процесса, которого не может принять. Нечто возникает из ничего.

Может ли наука Конгломерата — созданий древних почти как сама Вселенная, ошибаться? Если ранее она описывала все, если дала начало таким творениям, как Иорри и сфера оригиан, отчего вдруг пасует перед этим существом?

Вскоре Варден начинает ловить себя на том, что думает как Стратег. В его голове возникает теория отравленного знания. Не желает ли некто уничтожить Конгломерат, подсовывая ему интеллектуальное кукушкино яйцо, суперсущество, которое на самом деле рождено в вероятностных кузницах очень сильной расы? Или некто желает вызвать хаос, сомнения, ссоры?

Тяжелее всего Вардену принять самые простые объяснения: что существо просто-напросто существует.

— Были у меня дети, но замерзли, — тем временем он снова регистрировал бормотание существа. — Мясо сошло с костей. Я не могла иметь их больше, поскольку каждого вытягивала из собственного тела, но когда они замерзли, не удавалось засунуть их обратно. Теперь у меня дыра внутри. Хотела бы я ребенка, но не желаю больше пустых дыр. Когда возникает пустота, Они выигрывает…

Интервал 3f30fb/08

Существо не циклично.

Эту очевидную истину он открывает во время низкой пересылки. Внезапно оно ускоряется, говорит быстрее, чем Варден в силах проанализировать. Словно ускоренная голограмма, бегает по адаптату, прощупывая стены френетическим трепетом пальцев.

Когда интервал завершается, Варден обладает уже огромной базой первичных данных. Он проглядывает их мельком: много откровенной невнятицы, много о пустоте и голоде. Они, Они, всюду Они.

Варден хочет взяться за более интересные фрагменты, но Конгломерат вызывает его для отчета. Не понимают, как мало времени прошло для биологического существа — они едва успели поговорить. Желают услышать выводы.

Варден сконфужен.

Хорошо знает, сколько энергии и нано вложено в этот проект. И все же у него есть лишь одна теория, которую он и сам бы высмеял, когда бы не интервал, проведенный в адаптате с существом. Он просит о большем периоде, чтобы ее изложить. Конгломерат без раздумий предоставляет ему полный объем возможностей штурмовика — видимо, они в отчаянии.

Невероятное море вычислительных полномочий захлестывает Вардена. Что за силища! У будущего нет перед ним тайн, своими симуляциями он может проницать все, дотягиваться всюду, в несколько мгновений обдумать и смоделировать столько, сколько отдельная сила не сумела бы и за сотни интервалов.

После мгновенного шока Варден приходит в себя. Запрягает мысленитель для верификации своей теории. Потом переводит ее на несколько сотен языков и когнитивных систем.

Представляет рапорт.

Начинает он с инфографики — корреляция уровня разумности и мифологизации культуры. Более простые разумы сильнее склонны верить в божества, демонов, ненаучный мир, необъяснимый разумом. Причины: шок познания, страх, поиски основ экзистенции, умственная лень. Варден вводит в график исторические данные, множество разных цивилизаций на разных этапах развития, проявляются взбирающиеся кверху кривые эпох. Почти все двигаются в одном направлении, только в нижнем квадранте содержится 0,35 % анормальных разумов; график там почти плоский — в этом сегменте находятся и люди. Уже будучи постсубъектностью, разумом, размещающимся в нескольких системах, они развлекались мистицизмом, верили в сверхъестественных существ.