Голос крови - [136]

Нестор не дает ему закончить:

– Он узнал меня по Ютьюбу. Так что я должен был переключить его в другом направлении. Может, мне и не стоило упоминать Игоря, но теперь по крайней мере мы знаем, что он сюда захаживает.

Джон бурчит себе под нос, но достаточно громко:

– Об этом мы и так догадывались.

– Ладно тебе, Джон, осторожничать! Иногда надо отпустить вожжи.

Джон Смит отводит взгляд и молчит. Все это не радует. Глаза постепенно привыкают к темноте. И до них доходит, что светящееся пятно на дальней стене – это сцена. И шоу… в разгаре. БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах. Перед подмостками – толпа мужчин (одни силуэты), кричащих, подбадривающих, улюлюкающих, как огромное экзотическое животное, извивающееся, дрожащее от похоти… и заслоняющее от них само действо. Из темноты появляется девица на пятнадцатисантиметровых шпильках, с белокурой гривой, в черных стрингах, едва прикрывающих лобок, в полупрозрачной, с длинным рукавом рубашке, практически открывающей грудь. Она дефилирует, можно сказать, у них под носом, ведя за руку молоденького англо лет двадцати пяти. Он в рубашке на бретельках – каково! – поверх замызганных джинсов и в бейсболке козырьком назад. И даже не пытается прикрыть восставший в штанах хер. Джон Смит столбенеет и смотрит как завороженный. Не спускает с них глаз, пока они не доходят до широкой двери, где стоит на страже вышибала. На двери – небольшая, но исполненная достоинства табличка «Коктейль-зал для приглашенных». Парочка уже скрылась за дверью, а Джон, как загипнотизированный, все сверлит дверь взглядом, точно это вход в знойный рай.

Нестор мотает головой:

– Послушай, Джон. Это стрип-клуб. Здесь ходят нагишом, это нормально. Но мы сюда пришли по делу. Нас интересует только одно тело – Игоря.

Постепенно их глаза привыкают к сумеркам, тянущимся до самых огней рампы… без партера. Зрители расселись, словно в шоуруме с потушенными лампочками… на кушетках, банкетках, канапе, за кофейными столиками, расставленными как попало… если, конечно, не считать барных табуретов, приставленных к сцене с одного боку.

Лавируя в сумерках, Нестор поражается количеству полуголых девиц, обхаживающих посетителей-мужчин. До аншлага, впрочем, далеко. «Горшочек меда» принимал в свои объятия женщин на любой вкус, но глаз Нестора в первую очередь останавливается на разгоряченных выпитым, готовых – вжик – расстегнуть молнию и скинуть на пол то последнее, что на них еще оставалось. И вот они одна за другой выуживают своих сидячих жертв и уводят к заветной двери, которая так заворожила Джона Смита. Прелестные шлюшки повсюду… Но где же Игорь?

Шоу закончилось. Как удачно – сразу освободились барные табуретки. Нестор со Смитом садятся перед самой сценой, словно за большой стол, на котором еще оставались сочные блюда… причмокни и ешь… всех подряд. Нестор разглядывает соседей. Невысокого полета птицы. Стрип-клуб не предполагает дресс-кода, но эти молодцы вовсе одеты в рубашки с коротким рукавом и футболки с разными надписями. У многих между пальцев зажаты купюры. Все разъясняется, когда официантки принесли напитки. Народ, хоть и простой, кидает на подносы однодолларовые бумажки. Такая зеленая метель. Нестор с Джоном заказывают пиво, больше для прикрытия. Девушка возвращается с двумя чашками и счетом на семнадцать двадцать восемь. Джон Смит, казначей, дает полусотенную. Официантка приносит сдачу: четыре пятерки, мелочь… и двенадцать одинариков с намеком, если они еще не врубились в протокол: все, что двигается, получает чаевые. Джон отдает четыре бумажки из двенадцати.

Голос ведущего – бог весть откуда доносящийся – жизнерадостно объявляет: «А сейчас, леди и джентльмены, встречайте аплодисментами… НА-ТА-ШУ!»

Жидкие аплодисменты, свист, БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах, и вот уже обещанная Наташа закрутилась вокруг шеста в дальнем конце сцены. Как и ее предшественница – блондинка, к тому же хорошенькая… в глазах этой публики, как и Джона Смита, который не в силах глаз от нее оторвать. В отличие от «либидопокинутого» Нестора Камачо, тот приглядывается ко всем мужчинам, подходящим к сцене для лучшего обзора. «Наташа» в ярко-желтом обмундировании – такой детский игрушечный солдатик – с застегнутым на шее воротником кителя. Два ряда белых пуговиц обрываются в трех-четырех дюймах от голого пупка с пирсингом, блестящим золотым колечком. А еще тремя-четырьмя дюймами ниже начинаются трусики, едва прикрывающие бедра. Невообразимо длинные ноги заканчиваются желтыми «шпильками»… Все это Нестор видит краем глаза, так как постоянно вертит головой, выискивая черные вощеные русские усы. «Наташа» крутится так и этак, зажав шест бедрами. Вжик… Одним движением она расстегнула молнию на кителе, из-под которого выскочили грудки. Небольшие, но для этой публики в самый раз. Она посылает соблазнительные улыбки под БУМ та-та ХОП та-та ДУМ та-та, крутясь на шесте.

Наконец Наташа отрывается от шеста и идет БУМ та-та ХОП та-та ДУМ та-та прямиком к нашей парочке. Нестору не до нее. Он вглядывался в лица мужиков, которых похоть превратила в настоящих козлов. Ух ты… шестовичка-то наша…