Голос из толпы. Дневниковые записи - [28]
Не успел я ответить, как Шарковкин зачеркнул первый маршрут:
– Нет, пожалуй, вам лучше идти по второму маршруту! Как ты думаешь, Александр? В «Заре коммунизма» уже был лектор.
Ганибалов подтвердил, что по второму лучше.
– Итак, решили! Пойдете по второму маршруту. Здесь между колхозами не очень большие расстояния, 7–10 километров. Где на машине подъедешь, где пешком пройдешь. Ничего, ты молодой. Как, ничего?
– Ничего! – И я отправился в путь.
На краю поселка у обочины дороги стояла грузовая машина. На траве около нее развалились три человека, причем двое из них, что меня удивило, лежали, подложив под себя байковое одеяло. На всякий случай я спросил, не собираются ли они ехать…
– Тебе куда? – поинтересовался один, обнаженный до пояса.
Его спина, что меня тоже удивило, была слишком белой для любителя позагорать.
– В колхоз «Разгар».
– В «Разгар»? Мы как раз туда едем…
В разговор вмешался второй, весь в сером, в серых брюках, серой рубашке и в серой же кепке:
– Поставь три по сто, довезем.
– Да, да, поставь три по сто, довезем! – поддержал первый.
– Если б у меня были деньги!
– Ну, тогда поставь сто пятьдесят. Если хочешь ехать.
«Разыгрывают, наверное», – подумал я неуверенно.
– Ты живешь там?
– Нет, я еду туда читать лекцию. Я из Ленинграда.
– Мы тоже из Ленинграда!
Оказалось, это были рабочие одного ленинградского завода, шефствующего над «Разгаром». Они везли в колхоз оборудование и заводского тракториста. Их начальник пошел в райком партии. Его ждали с минуты на минуту.
Вскоре появился начальник:
– Все в порядке. Едем.
«Кепка» встала и полезла в кабину, начальник – туда же. Любитель загорать забрался в кузов. Я тоже встал, решив проявить, так сказать, личную инициативу: раз не приглашают садиться в машину, значит, то, что я еду с ними, будем считать делом само собой разумеющимся.
Я устроился поскромнее, у заднего борта. Кузов был завален инструментом, ящиками, частями какой-то машины, толстым перекрученным проводом. Сидеть на корточках, прислонясь к борту, было неудобно.
– Ты что там уселся? Как бы тебя не пришибло. Трясет здорово. Иди сюда! – сказал один из рабочих.
Другой, сидевший на свернутом в рулон одеяле, пододвинулся: «Садись со мной. Да свою полевую сумку возьми с проводов. Они грязные».
Деревня Палуя колхоза «Разгар» с первого же взгляда поразила своим видом. Первые три дома, одноэтажные махины, обшитые почерневшей от времени дранкой и оттого как бы чешуйчатые, словно древние ящеры, были пусты. На дверях висели замки. Многие окна были заколочены, а за незаколоченными зияла черная пустота. Приусадебные участки густо заросли. На одном из них пасся конь.
Но вот показался жилой дом, потом второй, третий, похожие друг на друга, как куриные яйца.
Опять проехали мимо покинутого хозяевами дома, на этот раз двухэтажного.
Брошенные дома выглядели прочными, и, странное дело, многие были добротнее жилых, среди которых я увидел покосившиеся, даже полуразрушенные… Одна половина дома, рассыпаясь трухой, криво оседает к земле; другая половина по всем признакам заселена. Наконец мы проехали мимо вовсе развалившегося дома: бревна, как карандашные огрызки, грудой лежали на земле. Над ними одиноко возвышалась печная труба. Дальше, через дом снова развалина.
Людей нигде не было видно. Ребятишки – и те не выбежали нам навстречу. Машина, проехав почти всю деревню, остановилась у предпоследнего дома. Отсюда была видна околица – изгородь, перегораживающая дорогу, за нею проглядывалось поле.
Из дома выскочил человек и побежал к машине. Я услышал, как хлопнула дверца кабины. Это вышел начальник. (Как вскоре выяснилось, рабочие называли «начальником» заводского парторга.)
Бежавший к машине радостно сиял. Он даже вытянул на бегу руку, как бы в нетерпении поприветствовать гостей.
Мы трое, сидевшие в кузове, спрыгнули на землю. Из кабины выглядывал шофер. Я уже понял, что никакой платы за проезд с меня требовать не будут.
– Наконец-то, наконец-то приехали, а то мы заждались! А у нас ваш трелевочный трактор стоит без действия. Понимаете, тракториста не найти! Ну, а как вы, хорошо доехали? Когда из Ленинграда?
Это был председатель колхоза.
Когда парторг сказал, что с ними приехал тракторист, который будет работать в колхозе две недели, Судзиловский (председатель) возликовал:
– Вот спасибо, большое спасибо! А то, понимаете, такая мощная техника попусту простаивает! Обидно. Это нам большая подмога – трактор, лес будем возить, избы починить надо, а то, если сверху взглянуть на деревню, все равно что после бомбежки. Трудно живем. С деньгами беда: в колхозной кассе 160 рублей…
Забавным оказался председатель. Много в нем было ребяческого. Худощавый, как подросток, но и голос имел высокий, звонкий, лицо маленькое, с глубоко впавшими щеками. Короткие брюки открывали полуботинки, на которые складками сползали носки. И, как мальчишка, он был шумный, восторженный. Разговаривая, размахивал руками, глаза – сияющие. Даже при словах «трудно живем» выражение его лица не изменилось.
– Вы обождите вечера, – сказал он мне. – Вечерами сюда, к правлению, иногда приходит молодежь. У нас комсорг есть. Теперь-то он в поле, а к вечеру придет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о семье, давшей России исключительно много. Ее родоначальники – одни из отцов-основателей Российского капитализма во второй половине XVIII – начале XIX вв. Алексеевы из крестьян прошли весь путь до крупнейшего высокотехнологичного производства. После революции семья Алексеевых по большей части продолжала служить России несмотря на все трудности и лишения.Ее потомки ярко проявили себя как артисты, певцы, деятели Российской культуры. Константин Сергеевич Алексеев-Станиславский, основатель всемирно известной театральной школы, его братья и сестры – его сподвижники.Книга написана потомком Алексеевых, Степаном Степановичем Балашовым, племянником К.
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.
Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.