Голодомор: скрытый Холокост - [66]

Но даже и при наличии денег не было возможности купить какую-либо еду. Фактически, торговля продуктами питания и товарами широкого потребления была официально запрещена. 6 ноября 1932 года Совет Народных Комиссаров и Центральный Комитет Коммунистической партии совместно вынесли следующее постановление:

«Из-за позорного срыва компании по уборке зерновых в некоторых районах Украины, Совет Народных Комиссаров и ЦК партии Украины приказывает местным партийным и руководящим органам покончить с саботажем зерна, который был организован контрреволюционными и кулацкими элементами. Необходимо заклеймить тех коммунистов, кто возглавил этот саботаж, и полностью ликвидировать пассивное отношение к нему со стороны некоторых партийных организаций. Совет Народных Комиссаров и Центральный Комитет совместно решили взять на заметку все те местности, в которых проводился преступный саботаж, и применить к ним следующие меры наказания:

1. Приостановить в эти местности все поставки товаров государственной торговли и кооперативной сети. Закрыть все государственные и кооперативные торговые точки. Изъять все имеющиеся товары.

2. Запретить продажу основных видов пищевых продуктов, находившихся ранее в ведении колхозов и частных владельцев.

3. Приостановить выдачу всех кредитов этим местностям и немедленно аннулировать ранее выданные кредиты.

4. Тщательно разобрать личные дела руководящих и хозяйственных организаций с целью выявления враждебных элементов.

5. Произвести подобную работу в колхозах, чтобы выявить все враждебные элементы, принявшие участие в саботаже».

Это постановление со всей очевидностью отнимало у крестьянства не только продукцию, выращенную их собственными руками, но и лишало таких товаров, как спички, соль, керосин, рыбные продукты, сахар, консервы всех видов и т. д. Продажу пищевых продуктов и товаров широкого потребления запретили по всей Украине, поскольку ни одно село не выполнило плана по сдаче зерна государству.

Беспокойство переросло в панику, когда разнеслась тревожная новость о том, что колхозные склады и амбары стоят пустыми, а последнее зерно вывезли из села, не оставив ничего местному населению.

Только что наступила долгая зима. Пройдёт не менее шести месяцев, прежде чем взойдут первые овощи на наших огородах, и не менее восьми месяцев до того, как мы испечём первый каравай хлеба из зерна нового урожая. А уже сейчас многие из нас находились на грани истощения. Тем не менее, мы ещё надеялись на помощь со стороны государства, но со временем эта надежда растаяла.

Холода усиливались, и постоянно шёл снег, угрожая занести все дороги и совсем отрезать нас от районного центра и близлежащих деревень и посёлков. Члены хлебозаготовительных комиссий всё ещё продолжали нести свою службу, рыская от хаты к хате, конфискуя всё съедобное, что им удавалось найти, чтобы хоть как-то выполнить государственный план. У жителей села отбирались даже самые ничтожные количества зерна и мяса.

Надо было что-то делать. Никому не хотелось безропотно лечь и умереть с голода. Одним из первых шагов был массовый исход в близлежащие города в надежде найти работу и пропитание. Все, молодёжь и старики, как и прошлой голодной весной, всеми средствами старались добраться до городов. Не всем это удавалось, и их обмороженные тела стали «дорожными» указателями для других на заснеженных подступах к городам. Тех, кто имел достаточно сил, чтобы добраться до города, ждало разочарование: изобилием и не пахло, голод давал о себе знать и в городе. Городским жителям продукты распределялись по хлебным карточкам в таких маленьких количествах, что рассчитывать на их помощь не приходилось.

Как и еды, работы не было. Несколько молодых крепких ребят нашли работу на сахарном заводе, на строительстве железной дороги или на рубке леса. Кого-то наняли водовозом. Но не везло пожилым, женщинам и детям, которые напрасно исходили весь город в надежде заработать кусок хлеба.

По мере усиления потока сельских жителей в города, правительство приняло меры к его пресечению, запретив крестьянам появляться в любом городе без соответствующих документов. Строго запретили и всякий вид переселения за пределы Украины.

Как раз в то время, в конце декабря 1932 года, правительство ввело по всей стране паспортную систему для того, чтобы голодающие крестьяне не могли уйти из села в город. Это значило, что каждый советский гражданин старше 16 лет, постоянно проживающий в городе, должен зарегистрироваться в милиции, чтобы получить советский паспорт.

Без паспорта человек не имел права проживать в данном городе и не мог устроиться на работу. Крестьянам паспорта не полагались. Это означало, что ему не разрешалось пребывать в городе более 24 часов без регистрации в органах милиции. Таким образом, не имея паспорта, крестьяне не могли устроиться на работу в городах, а, значит, и получать хлебные карточки.

Введение паспортной системы, как считалось, была направлена против куркулей. Советские лозунги так и гласили: «Паспортизация — смертельный удар по куркулям!». Убийственный лозунг вызывал старый вопрос: «А кто такие куркули?». Все сельские жители вступили в колхозы. К концу 1932 года в нашем силе не осталось ни одного единоличника. Могут ли колхозники считаться куркулями? Нам было трудно понять такую логику. Но теперь это для нас не имело значения.