Голодная луна - [8]

— Он дома? Не помешал? — спросил он и перешагнул через порог, даже не дождавшись приглашения со стороны Джеральдины. Какое же у него глупое круглое лицо со слишком выдающейся вперед челюстью, подумала она в то время, как он осторожно продвигался вперед. Кожа болезненно-желтого цвета, отливавшая синевой под глазами, вьющиеся баки, свисающие до челюстных суставов. Он вошел в кухню и обнаружил там Джереми, моющего посуду:

— Ты что, делаешь ее работу? А она что же? Слушай, мне кажется, что моя никогда раньше не оскорбляла тебя.

— Ваша?.. А, вы имеете в виду Джун. В тот момент там была Джеральдина, с ней то она и говорила.

— Знаете, какой она становится, если выходит из себя. Эндрю поступил как полный идиот, противореча ей. Он даже не подумал о том, чтобы заткнуться. Как бы то ни было, слушайте, я хотел спросить, у вас есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?

— Мы вроде бы ничего такого не планировали. Хотя, — ответила Джеральдина, — как вы смотрите на то, чтобы мы увиделись с Эндрю?

— А я то думал, что он вас уже достал за сегодняшний день. Ну, если вы никуда не собираетесь, милости просим к нам на огонек.

— Мы хотели починить будильник, — сказал Джереми.

— О, вы услышите из нашего дома, если придет Эддингс. Скажите, что вы пойдете, а то Джун будет думать, что оскорбила вас. Кроме того, — добавил Брайан, словно ставя их перед выбором. — Мы хотели бы поговорить с вами об Эндрю.

Когда он ушел, Джереми позвонил Эддингсу с той лишь целью, чтобы удостовериться, что тот по-прежнему отсутствовал, занимаясь исправлением своей кустарщины.

— Давай воспользуемся их гостеприимством, — с гримасой на лице проговорил Джереми. Около парадного входа дома Бевэнов жужжал пылесос.

— Вы, наверное, думаете, что он вытер ноги после того, как вернулся от вас, — как бы между прочим объяснила Джун и провела их в гостиную.

В ней повсюду были фарфоровые вещи: фарфоровые пастушки на каминных полках над серым кирпичным очагом, в котором полыхало искусственное пламя и лежали искусно выполненные муляжи брикетов; китайские болванчики на полках вдоль стен, коллекция китайского чая на валлийском кухонном шкафу. Джеральдина так и не смогла заметить, где была детская комната Эндрю за всем этим многообразием, за телевизором и видео, сосновым баром, за которым сейчас в полной боевой готовности стоял Брайан:

— Чего желаете? Что-нибудь покрепче типа скотча, джин или мартини?

Джун взяла бумажные подставки и подложила одну из них под свой стакан с мартини и, прежде чем сесть, вздохнула:

— Возможно, хоть сейчас я смогу расслабиться после того, как провела целый день в тревоге за Эндрю.

— А в чем дело? — спросила Джеральдина. Джун уставилась на нее, воспринимая вопрос как неуместную шутку:

— А разве вы не знаете, куда повела их та американка? Не только на вересковую пустошь, но еще и к пещере. Если вас даже ненадолго занесет в это место, вы обязательно должны взять с собой карту, компас и еду на случай, если там потеряетесь.

— Я думаю, что это необходимо только на случай длительного похода, — заметил Джереми.

— Мой отец советовал мне делать это — даже если вас ненадолго занесет туда, на пустоши. А еще я думаю, что вы считаете своим долгом защищать учительницу Эндрю, так как всем известно, что вы с ней хорошие друзья.

— Мы оповестили ее о том, что забираем Эндрю из школы, — заметила Джеральдина.

— Как учитель она очень даже ничего, если не учитывать того, что она думает, будто все знает о детях, — сказал Брайан. — По-моему, все, что ей сейчас надо, это хороший, настоящий мужик, который научил бы ее некоторым вещам, — если вы понимаете, что я имею в виду.

Джеральдина отвернулась, игнорируя его многозначительные подмигивания, и сказала:

— По-моему, вы говорили, что желали бы побеседовать с нами об Эндрю?

— Мы хотели бы знать ваше мнение, так как вы многое знаете о нем и, как нам кажется, изучили его, — Брайан отхлебнул немного скотча из своего стакана и тяжело взглянул на каждого из них по очереди. — Возможно, вы знаете об этом больше, чем мы могли предположить. Все, что я хочу знать, не думаете ли вы, что он педик?

— Странный, вы хотите сказать, — поправил Джереми.

— Не только странный, я имел в виду — педераст он или нет. Возможно, вы называете их геями, хотя черт меня побери, если я хоть что-нибудь знаю и о том, как они становятся геями, — лицо Брайана краснело все больше. — Как вы думаете, он… он не мужчина?

— Но он ведь действительно не мужчина, не правда ли? — сказала Джеральдина. — Он всего-навсего маленький мальчик. Большинство из нас в его возрасте не могут понять до конца, кто они такие, пока не достигнут подросткового возраста.

— Но люди вокруг знают это, уверены в этом. Поэтому позвольте мне вам сказать, что для его же блага лучше знать — кто он и что для него хорошо.

— Я уверена, что он ничем не отличается от нормальных людей, — возразила Джеральдина, желая, чтобы он действительно был таким, и надеясь, что он таким станет.

— Вот и я так думаю. Я просто не могу понять, как он сумел бы стать педиком. Это неправда, что кто-то может подчинить его себе, завладеть его волей, — Брайан повернулся к Джереми и усмехнулся. — А теперь я кое-что хочу сказать вам. Я считал, что вы могли быть одним из этих людей, если учесть, сколько времени вы проводите на кухне, и это ваше имя…