Голод - [10]

— А что это за трубы? — задумавшись, спросил Островитянин.

— Аварийные переходы между уровнями. Сейчас подняться и спуститься можно только по ним, — сделав небольшую паузу, его собеседник продолжил. — Когда комплекс обесточили, лифты еще два дня работала. Один из них серьезно повредили… намеренно, — задумавшись, он вновь прервался. — А потом отключили и питание лифтов.

— Намеренно? — вяло, с безразличием, переспросил Икя. — Намеренно отключили?

— Конечно, намеренно, — усмехнулся собеседник. — Это уроды из «Дюмон» — запереть нас решили.

— Кто такой Дюмон? — задумавшись, спросил Островитянин.

— У тебя, парень, я смотрю, крыша совсем съехала, — рассмеялся мужчина со шрамом.

Отодвинув крышку, блондин пригласил своих спутников пройти вперед — двинуться по широкой трубе.

— «Братья Дюмон» — корпорация, на которую ты работаешь…

— Откуда такая уверенность? — перебив собеседника, с недоверием переспросил Островитянин.

— Ну ты даешь, тезка, — усмехнулся Николай. — Тут все на них работают. Если не работаешь, значит ты — или инопланетянин… или, так, случайный гость, — с незлой усмешкой продолжил он.

Но прошло лишь мгновение, и люди замолчали. Впереди можно было расслышать чьи-то голоса.

— А вот и наши, — рассмеявшись, по-русски, произнес коренастый парень.

Один за другим, спутники Николая выбирались из трубы. Здесь их уже ждали двое мужчин.

— А это, что такое… — с насмешкой продолжил коренастый незнакомец, с любопытством разглядывая голого Островитянин.

Глаза обитателя Острова уже давно успели привыкнуть к темноте. И теперь яркий свет двух светодиодных фонариков ослепил его. Выставив руки вперед, Икя невольно закрыл лицо.

— «Кто», а не «что», — вздохнув, произнес русоволосый мужчина. — Он же человек, а не вещь какая-то.

— Да ну? — со смехом продолжил его собеседник. — Слушай, Коля, а что, здесь где-то пляж для нудистов открыли?

— Он с «больнички»… Пролежал там все время, — не раздумывая, ответил Николай.

— Да? — пробубнил коренастый парень, а затем, без шуток, совершенно серьезным тоном продолжил. — Он там прятался?

— Говорит, пролежал там все это время, — переглянувшись с блондином, продолжил Коля.

— Он не помнит, что случилось… вообще ничего не знает, — подхватил незнакомец со шрамом.

— Во как, — сжав губы, негромко произнес коренастый незнакомец. — Повезло тебе, — продолжил он, глядя на Островитянина. — Ладно, сейчас одежду тебе найдем… Кстати, как зовут?

— Николай, — тихим, но уже более уверенным голосом ответил его собеседник.

— А я — Геннадий… Гена, просто, — произнеся это, коренастый парень прервался. — А где девчонка? — продолжил он, окинув взглядом стоявших здесь людей.

— Это — его вина, — неожиданно, по-английски, с заметным акцентом, произнес германо-швейцарец.

Верно, этот седоволосый мужчина догадался, о чем идет речь.

— Не слушай немчуру, — резко отрезал мужчина со шрамом. — Парень не виноват. Просто, он от болванчиков убегал — вот и привел их к нам, — показав окровавленный металлический прут, он продолжил. — Мы постарались, конечно. Но Анну укусить успели.

— Но она… — растерявшись, начал Геннадий. — Еще жива?

— Она убила себя, — спокойно отрезал блондин. — Ну и черт с ней — пусть горит в аду. Это — ее выбор.

— Зря ты так, — покачал головой коренастый парень, лицо которого на мгновение перекосилось в странной грустной гримасе. — Эта швейцарка хорошей девчонкой была. Многие ее любили.

— Нет ее уже — мертва она, — не сдержавшись, вмешался русоволосый Николай. — А Коля, парень этот — живой. Надо радоваться, что хоть ему помогли.

Погрузившись в раздумья, Гена замолчал. Замешкав, он вновь и вновь переваривал в голове суть услышанного.

— Хочешь? — повернувшись к Островитянину, неожиданно произнес он.

Теперь его голос казался располагающим и, даже, немного вкрадчивым. С этими словами Геннадий протянул своему собеседнику флягу, заполненную примерно наполовину.

— У меня еще есть вода, — сжав губы, негромко ответил Коля.

— А это не вода… — расплывшись в ухмылке, покачал головой его собеседник.

Стоявший позади Гены парень негромко рассмеялся, догадавшись, о чем идет речь. Облик парня выдавал в нем типичного обитателя Аргентины или Чили — человека, в котором иберийская кровь смешалась с индейской. Бесспорно, он неплохо понимал русский язык, хотя и вряд ли говорил на нем.

— Что это такое? — на английском языке спросила азиатка, обратившись к Николаю.

— Только сейчас заметили? — ухмыльнулся ее собеседник. — Этот парень все время готовит такой вот коктейль.

— Хороший такой «коктейльчик», — по-русски, прокомментировал блондин. — Разбавлять спирт газировкой…

Отпив из фляги, Островитянин передал ее стоявшему рядом Николаю. Этот напиток сразу мог показаться отвратным тепловатым пойлом. Но закуска, консервированная свинина с гречкой, довольно быстро развеяла первое впечатление.

Расположившись на полу, в углу камбуза жилого блока, люди молча уплетали содержимое консервных банок. Алкоголь мог бы их раззадорить. Но здесь, в духоте тесного помещения, смесь спирта и газировки лишь вгоняла их в сонливость. Расслабившись, один за другим, они погрузились в дрему. А вслед за дремой пришел и сон.