Голод Рехи - [94]

— Страж Мира! Страж Мира! Попроси за нас у Двенадцатого! — умоляла какая-то женщина, прижимая к груди истощенного, почти синего младенца. Кажется, дитя уже умерло, а мать обезумела от горя. Возможно, она просила воскресить. Но в этом сне Рехи почему-то точно знал, что возвращение к жизни — это один из величайших запретов, одно из ограничений силы. Тайна смерти неподвластна ни Стражам Мира, ни Стражам Вселенной. На что они тогда нужны? Впрочем, их общую бесполезность Рехи уяснил уже давно.

Вот и теперь благостный жрец прошел мимо, состроив скорбную гримасу. Он ни во что не вмешивался, как завещал ему устав культа Двенадцатого.

«Ты ведь тоже умел управлять линиями мира. Да или нет?» — злился Рехи, рассматривая сгоревшие дома вокруг. Небогатый портовый квартал, очевидно, недавно подвергся обстрелу с моря. Где-то у пристани качались обломки кораблей, зиявших распоротыми днищами. Вместе с тяжелыми цепями они создавали преграду для флота пиратов. Под стенами временами что-то шевелилось. Вражеское войско копошилось там, за толстой каменной кладкой. Оно вспенивалось морскими волнами и уходило, как живой отлив. Обрывочные мысли из головы жреца донесли общую картину: город держал осаду уже несколько месяцев. Король оказался слишком нерешителен и слаб, чтобы выступать навстречу проклятому братцу. Союзников не нашлось, казна опустела. Да еще безумие и побег старого адмирала подкосили дух жиденькой армии. Правитель с принцессой и свитой еще неплохо жили на холме в высоком замке, а простой народ, как водится, страдал. Вот и весь сказ.

Толковых приказов никто не отдавал. Все ждали помощи от эльфов, но их короли слишком долго собирали армию. Так старательно тянули время, что уже любой дурак догадался бы: они придут подбирать ценности в разоренном городе и заключать договоры с победителем. Жрец в лиловом балахоне понимал это, но не мог принять такой исход. Он который день сновал по улицам и пытался придумать хоть какой-нибудь план, искал потайные калитки в стенах, чтобы выскользнуть наружу и добраться до вражеского короля. Это казалось ему разумным, он надеялся обезглавить его армию. Но не удавалось.

«Ну так и призови линии мира! Чего ты ждешь-то? Или не для того они… Но для чего вообще тогда?» — недовольно фыркал Рехи, наблюдая нерасторопность своего предшественника. У этих прошлых людей хватало ума только наряды красивые носить да с девушками любезничать.

— Кто здесь? — обернулся жрец. Рехи устрашился, неужели услышал? Но все оказалось проще: вокруг жреца образовалась компания неприятных типов. Они подступили со спины, но не напали, а попытались отвернуть незваного гостя от темной подворотни возле сгоревшего двухэтажного дома.

— Уходи, жрец. Мы знаем, кто ты.

— Уходи, а то хуже будет, — угрожали они ему.

Но жрец еще больше насторожился. Его окружили четверо неотесанных мужланов, они выжидающе смотрели на него, вытаскивая короткие самодельные ножи. От них исходил смрад немытых тел, но ноздри терзал какой-то чужеродный запах, не присущий человеку. Кровь — об этом легко догадался Рехи, проникаясь ощущениями жреца. Последний все еще не понимал. Он был слишком чист душой, слишком предан своему бессмысленному культу. И он верил в людей больше, чем они того заслуживали.

— Что вы… что вы делаете, выродки! — вскричал обескураженный жрец, когда пробился в подворотню, отведя от себя атаку ножа. Пять или шесть фигур обступили нечто темное, лежавшее на земле в груде закопченных обломков.

— Едим! — угрюмо отозвались ему бандиты. — И тебя съедим.

Жрец не желал верить своим глазам.

— Это человек?!

— Человек, — безразлично отвечали ему. — Ну, что ты сделаешь?

Они склонились над телом какого-то бедняка в рубище и с наслаждением отрезали от него куски плоти, заглатывая сырое мясо. На гнилых зубах алели красные пятна. Зрелище привычное — для Рехи. Но не для жреца, который застыл на миг. К реальности его вернули враги с ножами. В отчаянном порыве голода они поверили, что одолеют Стража Мира. Они ненавидели его, ярость сочилась из мутных глаз с желтоватыми белками. В полумраке подворотни часть банды жадно обглодывала свежий труп. Четверо прежних обступили жреца со всех сторон и напали единым движением, единым порывом неприязни и жажды убийства. Наверняка обезумившие твари и его пожрали бы. Но все-таки Страж Мира — не какой-то случайный бедолага.

Мгновение — и засияли яркие линии, прорезавшие воздух безмолвными молниями. Рехи поразился, какие они светлые и гибкие, совсем не похожие на ту мерзость, с которой ему приходилось иметь дело. Впрочем, врагов они уничтожали так же легко и яростно, да еще явно не жгли руки жрецу. Тела прорезали плети яркого света, разрывая их изнутри, причиняя нестерпимые муки. Линии хлестали смертоносными розгами, жрец же оставался неподвижен. Он не испытывал ненависти. Он верил в то, что совершил правосудие: к его ногами повалилось четыре трупа. Остальные бандиты понеслись по улице, но и их настигла кара. Теперь вместо одного обглоданного трупа на заплеванных выщербленных мостовых распростерлись сразу семь тел, изуродованных, сожженных дотла. Страж Мира стоял над ними, бледный и измученный.