Голод Рехи - [84]

Рехи понимал их враждебность, вот только не догадывался, зачем он находится среди всей этой братии, ведь он не вписывался в их ряды. Но почему-то сидел на ящере за предводителем, по долгу возложенной миссии оглядываясь и на всякий случай прикрывая спину Ларта.

«Эти молодчики из заговорщиков в любой момент могут выкинуть какую-нибудь штуку», — подумал Рехи, пристально следя за отрядом смертников. Они недовольно поправляли шлемы и щиты. В деревне каждый подобрал для себя доспехи и оружие. Даже Рехи выдали древнюю кольчугу, но она была тяжелой и сковывала движения с непривычки. И он отказался: «Да нет, в ней меня вернее убьют. Ну и да ладно. Придумаю что-то. Как обычно». Хватало стальных поножей и кожаных наплечников. Ларт же восседал в своих неизменных пластинчатых доспехах, которые слегка поскрипывали при каждом движении.

— Идут-идут, — принесся на небольшом алом ящере разведчик, высланный вперед. Тогда весь фланг и авангард пришел в движение, по войску прокатился шепот, передающий приказ, но никто не посмел повысить голос. Войско укрывала плотным маревом темнота, до наступления красных сумерек оставалось еще немало времени.

— Ждем! — приказал Ларт. И с каждым мигом напряжение нарастало. Рехи уже не размышлял, он просто ждал приказа, как цепной ящер. Руки похолодели, новый меч просил свежей крови. Пальцы нервно оглаживали рукоять, удобнее сдавливая кожаную оплетку. Рехи сжимал зубы, дыхание перехватывало от каждого «ждем», сказанного предводителем. Снизу приближалась огненная река факелов, от которой разносился по простору чадящий, удушливый запах. Хотелось загасить их все, закидать песком огонь и свет, потому что эта ночь принадлежала ее созданиям, существам, достойным этого жесточайшего мира, — полукровкам и их ящерам.

И вот ущелье прорезал рев: один, второй, третий. Рехи плохо считал, обычно нелепо загибая пальцы, но уж этот сигнал ни с чем бы не перепутал. Значит, войско противника целиком вошло в ущелье, которое заглотнуло его по самый хвост. Фланг Ларта притаился на выходе, второй фланг закрывал вход.

После короткого сигнала на какое-то время повисла мертвая тишина, все воины напряглись, Рехи смутно слышал собственное хриплое дыхание. Меч жег руку, пальцы другой впились в чешую Ветра. А внизу все разрасталась река факелов, превращаясь в бурный поток. И вот сквозь оцепенение донесся не словом, а единым порывом всех чувств звучный клич Ларта:

— В атаку!

И войско кинулось вниз, ловко спускаясь по разведанной каменистой тропе. Рехи сжал коленями шершавые бока ящера и закричал вместе со всеми: «В атаку!». Тогда река факелов всколыхнулась, затрепетала, заметалась, превращаясь из стройного потока в бурлящий водоворот.

Битва! Начиналась битва, самая настоящая, ожесточенная. Впереди Ветра не по своей воле бежали смертники-заговорщики. Рехи чуял, как от них исходит липкий запах страха, паники, обреченности. Но остальных охватил бешеный животный восторг. Рехи поддался ему, он забыл, что это не его война, он не помнил, ради кого и зачем бьется. Войска схлестнулись, как два песчаных шторма, как два черных смерча. Вернее, один черный, скрытый крыльями ночи, а другой оранжевый — огненный.

Рехи воскликнул что-то неразборчивое и взмахнул мечом, снося кому-то голову, когда Ветер врезался в ряды врагов. Копейщиков, которые выставили длинные прямоугольные щиты, смел отряд на рептилиях, чья толстая шкура легко выдерживала удары ржавых стальных наконечников.

Лишь краем глаза Рехи заметил, что горе-заговорщики практически все остались висеть на копьях врагов, приняв первый удар на себя. Ларт с блеском провернул свой план. В пылу сражения об этих первых убитых никто даже не вспомнил, это потом считают потери и плетут заговоры. Здесь царствовала битва, не страх и не голод, потому что даже от вида крови Рехи не хотелось впиться в чью-нибудь глотку. Он несся вперед на Ветре вместе с Лартом, и в два меча они раздавали удары налево и направо.

— Справа! Ларт, справа! — выкрикивал временами Рехи, отлично справляясь со своей задачей телохранителя-оруженосца. — Слева!

Он лишь надеялся, что не перепутает название сторон, его разум оставался ясным и спокойным. Но его, как и всех, захватил дотоле неведомый яростный голод битвы.

Повсюду доносились возгласы, рык ящеров; от людского войска разило потом и копотью, над головой свистели горящие стрелы. Всадники же прорубались и прогрызались вперед, навстречу второму отряду. Люди размахивали мечами, карабкались на свои сложные сооружения, чтобы атаковать с возвышения.

Один такой громадный воин с толстенными мускулистыми ногами, весь в шкурах мохнатых ящеров стоял непоколебимой преградой, вращая огромным шипастым кистенем на массивной цепи. Оружие напоминало тяжеленный кулак великана из легенд. Оно уже снесло несколько голов, которые раскалывались от удара, точно яичная скорлупа, но вместо водянистого содержимого выплескивалась кровь, осколки костей и мозг. Так распрощались с жизнью два всадника, их рептилии бестолково метались по полю битвы, оглашая ущелье неистовым ревом и раскидывая врагов. Но ими больше никто не управлял, и они только мешали, внося сумятицу.