Голод Рехи - [117]

— Если никуда не идти, проще лечь на песок и умереть.

Ларт вздохнул и обернулся. Его обреченный пустой взгляд на мгновение потеплел:

— Создавать что-то лучше, чем вечно куда-то идти.

Рехи же беспощадно отрезал:

— Но у тебя-то все разрушилось. Разве не Двенадцатый Проклятый в этом виноват? Разве не он сделал мир таким?

Ларт от напоминания вздрогнул и отвернулся, недобро отозвавшись:

— Откуда тебе знать? Мы его не видели.

— Некому больше. Если это не Тринадцатый, конечно. Хотя он нездешний.

Сумеречный Эльф — Тринадцатый, последний из участников опытов Митрия и семарглов. Нет, он явно прибыл в их края как гость, вернее, как карающий меч. Хотя, может, они с учителем тоже были только смутными видениями, как и красный свет на горизонте. Рехи не спрашивал, видит ли этот ориентир Ларт, потому что боялся отрицательного ответа. Опальный король слишком мало знал о Разрушенной Цитадели, хотя и вырос в Последнем Бастионе. Не означало ли это, что Цитадели не существовало вовсе? Старый адмирал как раз Бастион считал вымыслом, а могло быть наоборот.

— Двенадцатый, Тринадцатый… Ты так говоришь, будто встречал их, — фыркнул Ларт.

— Встречал, — спокойно подтвердил Рехи, однако замялся: — Они непонятные, творят что-то, сами не знают зачем. А нам потом жить в том, что они натворили.

Ларт неожиданно оживился и закивал, тяжко выплевывая слова:

— Это ты верно говоришь. Твари. Все твари. Твари в Последнем Бастионе. Тварь, наверное, и в Разрушенной Цитадели. Но все равно не жажду я с тобой таскаться до скончания веков, как призрак пустыни. Без тела, без пристанища. Лучше найду новых полукровок, начну все с начала, чем убивать себя ради безумной цели.

Но, кажется, Ларт себе не верил. Он уже не знал, как начать с самого начала. На многие переходы вокруг не встречалось жилья разумных созданий, да и вообще никто не селился возле неприступных черных гор. Пустыня постепенно сменялась каменистыми пластами застывшей лавы. Кое-где возникали удушливые гейзеры, несколько раз под ногами пузырились лужицы зеленоватой кислоты. Места пошли совсем гиблые.

— Да, может, цель безумна. Но иногда важнее путь к ней, — приободряюще улыбнулся Рехи. Вновь захотелось перерезать путы, подставить плечо, чтобы Ларт увереннее шел. Ведь он так и не отдохнул нормально после страшного бедствия в его деревне. Рехи гнал и гнал его перед собой вперед.

— В твоей компании этот путь просто ужасен, — скрипнул зубами Ларт и замолчал на долгое время. Слова обоим давались с трудом, говорили они редко, чтобы язык не присох к нёбу.

— Здесь ночевать нельзя. Надо идти дальше, — заключил Рехи. Вокруг, до самых черных скал, простиралось облако желтоватого тумана. Вместо песка везде переливались разноцветными боками камни с наростами серы и солей. Между ними струились ручейки раскаленной воды, от которой валил удушающий пар.

— К трехногим! Здесь и идти нельзя! — запротестовал Ларт.

— Но так короче всего до гор! Ты знаешь другой путь? — твердо сказал Рехи, хотя от испарений и без того спутанные мысли вовсе превращались в месиво образов и голосов. Из последних сил он концентрировался на пленнике, кое-как прикрывая лицо воротом туники.

— Не знаю, но здесь мы не пройдем! Надо обойти, — настаивал Ларт, и Рехи подумал, что неплохо бы и ему прикрыть нос и рот обрывком одежды, а связанные руки не позволяют опальному королю сделать это самостоятельно. Рехи обошел его, разорвал ворот и соорудил маску, он старался не встречаться взглядом с Лартом. Но пронзительно синие глаза все равно прожигали его, хуже чем гейзеры раскаленной кислоты вокруг.

— Мы здесь не пройдем! — глухо повторил Ларт, когда они продвинулись вперед, лавируя по островкам камней, увязая в горячей сере. Вскоре у них просто начали плавиться сапоги, а ступни обожгло такой болью, что Рехи пришлось уступить. Кое-как они выбрались назад, едва не заплутав в смрадном облаке. Боль выдернула из сонного оцепенения, острая, слишком реальная. На коже ног уже взбухали волдыри, рядом приглушенно выл Ларт, проклиная своего мучителя. Рехи и сам тихо скулил, чувствуя, как на свежие раны налипает песок. Никогда раньше он не сталкивался с такими горячими камнями, инстинкты подвели его.

— Назад надо… Назад…

— Куда, к трехногим, назад? — прошипел Рехи. — Где была твоя деревня, там теперь разлом, где была моя деревня — ровная пустошь. Может, деревня людоедов? Ну что, к ним сдадимся в рабство? Чтобы нам ноги сожрали…

— Проклятье, ноги… Как жжет!

— Ты это предлагаешь? Нам нельзя поворачивать назад!

Слова срывались хриплым лаем, отрывисто и жестко, да еще Рехи встряхнул Ларта за плечи, но сам же пожалел о лишних движениях. Какое-то время им обоим требовалось просто посидеть на камнях подальше от опасного места. Оба вытянули ноги, морщась. Кожа остывала и постепенно восстанавливалась.

— Надо обойти, — здраво заключил Ларт.

— Ну так пошли! Вперед! — скомандовал Рехи, взмахнув мечом. При этом собственные руки воспринимались совершенно отдельным орудием, далеким и чужим, как и все тело. Мир вокруг с каждым днем вынужденной бессонницы распадался на линии, скользкие и гадкие, как сернистые наросты на камнях. И среди них уже почти не маячили светлые, зато они больше не свивались коконом вокруг Ларта. Возможно, в его хождении по пустыне тоже содержалась какая-то цель. Впрочем, большую часть времени он только стенал и бесил Рехи.