Голливудские мужья - [177]

Он протянул руку – прикоснуться к ней, проявить сочувствие, показать, что он вовсе не такой бессердечный.

Она отстранилась.

– Ты с этим справишься, Кларисса. Пойми, мы все любили Нормана. Завтра я лечу туда и лично всем займусь. Будет считаться, что он умер от разрыва аппендикса. Надеюсь, ему его не успели вырезать раньше.

– Ты будешь соучастником убийства, – сказала она размеренно.

– Нет, я просто постараюсь всем помочь – включая тебя.

Он ушел, оставив ее на палубе в одиночестве. Ничего, оправится. Кларисса – не какая-то звездашечка со сладкой кашей в голове, она – баба сильная. Оклемается. Выдюжит.

– Привет, Хауэрд и Поппи.

В поле зрения возникла Уитни и затмила собой все – платье было такое, что у любого здорового мужчины член должен был подняться на всю оставшуюся жизнь.

– Как приятно тебя видеть, – изобразила восторг Поппи.

– Вы знакомы с сенатором Ричмондом? – спросила Уитни, беря его за руку и подталкивая вперед.

– Сенатор Ричмонд? Питер Ричмонд? – переспросила Поппи с нескрываемым удовольствием. Она знала назубок все имена, тем более – важные. – Нет, мы никогда не встречались, но я очень рада. Вы у нас в гостях? А жена с вами? Мы будем счастливы дать ужин в вашу честь. Скромный ужин, для близкого круга, скажем, человек на пятьдесят или шестьдесят?

Вместе с десертом был подан танец живота – молодые, но созревшие для брака женщины, одетые исключительно под восток, являли миру гладкие и упругие животики, перескакивая от группы к группе и покачивая озорными бедрами.

Чак Нельсон попытался ухватить одну из них, скользившую мимо, – в ее глазах над вуалью читались призыв и обещание.

– Или сюда, крошка, – кукарекнул он, потянув за облепивший ее ноги воздушный шифон.

– Отвали, сифилитик хренов, – фыркнула она уголком губ и ловко увернулась.

Только Беверли и Захария знали, кто они такие – эти экзотические танцовщицы. Сплошь профессиональные проститутки, которых подготовили специально для сегодняшнего вечера. Захария любил подбрасывать гостям такие сюрпризы.

Девушек с божественными животами сменили спецы по брейк-дансу – шестеро талантливых чернокожих парней.

– Ну-у, это во-обще облом! – в возбуждении воскликнула Хевен.

– Угу, – согласился Рокки, хотя особого повода для шумихи не видел. Лично ему больше понравился танец живота. Вот бы покачаться на этих животиках!

На нижней палубе, зайдя в дамскую комнату, Мелани-Шанна обнаружила – рядом моет руки Уитни Валентайн. После знаменитой драки между Мэнноном и Чаком в «Бистро» они не виделись.

Уитни поддернула верх своего облегающего платья, сделав свои прелести чуть менее обозримыми.

– Здравствуй, Мелани. Как поживаешь?

– О-о… привет, Уитни. Я тебя не заметила.

Не заметить Уитни Валентайн при полном параде – это было делом практически немыслимым. Мужчины при ее появлении начинали лепетать, как дети, и заливались слезами.

– Поздравляю с ребеночком, – сказала Уитни. – Мэннон теперь наверняка счастлив, он всегда так хотел детей.

– Спасибо.

Уитни придала губам блеск, чуть взбила прическу.

– Я очень рада, что вы остались вместе. Кларисса Браунинг – это падла высшей марки, можешь мне поверить Она бы вила из него веревки, как пить дать.

Мелани-Шанна, деловито накладывая помаду, согласно кивнула.

– Все образовалось, – сказала она негромко. – Их роман в Пуэрто-Валларте мы пережили. Он теперь обрел счастье со мной и маленьким. Говорит, что Кларисса – это был какой-то кошмарный сон.

– Ну и отлично, – подытожила Уитни. – Будем подругами?

Едва ли их отношения разовьются подобным образом, но, во всяком случае, Мелани-Шанна наконец-то чувствовала себя с бывшей женой Мэннона спокойно. Уитни больше не нуждается в Мэнноне, а он – в ней.

– Как Чак? – спросила она. – Вы ведь вместе?

– Более или менее. – Уитни пожала плечами. – Сегодня менее, чем более. Когда наглотается наркотиков, терпеть его не могу – как сегодня. – Она доверительно наклонилась к новой подруге. – Я только что познакомилась с мужчиной средних лет – таких интересных и привлекательных в жизни не встречала. Это Питер Ричмонд. Сенатор Питер Ричмонд. По-моему, я тоже ему понравилась.

– Он женат? – спросила Мелани-Шанна, убирая помаду и закрывая сумочку.

– Только формально. Когда занимаешься политикой, о разводе и думать не моги. Во всяком случае… он говорит…

Из дамской комнаты они вышли, оживленно болтая. Досчитав до десяти, из запертой кабинки вышла Кларисса Браунинг.

– Так вы в ссоре? – спросил Уэс.

– Я никогда не говорила, что мы в ссоре, – ответила Силвер, и в ее голосе отчетливо прозвучали упрямые нотки.

– Вот она сидит через два столика, и вы не сказали друг другу ни слова. Что за номера? С братом ты не разговариваешь, с отцом – тоже. Теперь, оказывается, ты даже не разговариваешь с собственной дочерью.

– Первой должна подойти она. Я так считаю.

– А я считаю, что все это чушь собачья.

Тон ее стал предельно надменным.

– И что именно ты хочешь этим сказать?

– То, что сказал. Она же твоя дочь, а не смертный враг, – до-очь! Кончай ломать комедию, и по крайней мере, поздоровайся.

– Будь так любезен, не суй нос не в свое дело. Сама разберусь.

– Ну, это ни в какие ворота не лезет. Не хочешь здороваться, поздороваюсь я.