Голливудская трилогия в одном томе - [218]
Я посмотрел вниз, в круглый люк. Взгляд проваливался в черную бесконечность.
– Судя по звуку, там пусто… – Генри снова вдохнул. – Это ливневый сток, не канализация!
– Да, он под задней стеной.
– О господи!
Мы вздрогнули, потому что где-то в глубине стока зашумела вода, распространив в воздухе запах свежести и альпийского луга.
– Дождь шел пару часов назад, – сказал я. – Вода из водостоков доходит сюда где-то за час. Обычно там сухо – большую часть года. Набирается после дождя – а потом все уходит в океан.
Я наклонился и ощупал края люка. Ну да, лестница.
Генри все понял и насторожился.
– Надеюсь, спускаться не собираешься?
– Зачем? Там темно и холодно, и до моря плыть черт знает сколько. Да и утонуть можно ненароком.
Генри хмыкнул.
– Представляешь, она приплывет сюда, чтобы проверить, как тут поживают ее надписи?
– Можно просто спуститься из кинотеатра…
– Эгей! Смотри-ка, воды прибыло!
Из люка дохнуло леденящим ветром.
– О боже, нет! – заорал я.
– Что там?!
Я изо всех сил всматривался в темноту.
– Там что-то было! Я видел!
– А я и сейчас вижу…
Луч фонарика в отчаянии заметался по зеркалам, в то время как Генри схватил меня за локоть и потащил прочь от проклятой дыры.
– Нам туда? Правильно? – выкрикнул он.
– Хочется верить, что туда! – откликнулся я.
Глава 33
Такси выкинуло нас на обочине – прямо за белокаменной арабской крепостью Раттиган.
– Не я буду, если этот счетчик не натикал нам лишнего… – сказал Генри. – К черту, теперь буду рулить сам.
Крамли был обнаружен нами не сиротливо сидящим у ворот со стороны берега, а уютно расположившимся наверху, у бассейна, с целой батареей мартини – причем два стакана уже были пусты. Окинув туманным взором все это великолепие, он пояснил:
– Подготовку к вашим неподражаемым выходкам считаю законченной. Цитадель надежно укреплена… Рад тебя видеть, Генри. Ты еще не пожалел о том, что приперся сюда из Нью-Орлеана, чтобы жрать все это дерьмо?
– Если я не ошибаюсь, здесь пахнет водкой? Давай ее сюда – все сожаления как рукой снимет.
Один стакан я протянул Генри, а другой схватил сам, не дожидаясь, пока Крамли начнет допрос с пристрастием.
– Выкладывай… – проворчал он.
Я рассказал ему про Граумана и про подвально-гардеробные зеркала.
– А еще, – похвастался я, – я составил списки…
– Сделай паузу. А то я что-то резко протрезвел. Надо хлопнуть еще стаканчик… – Он помахал нам очередным мартини. – Ладно, валяй. Зачитывай список.
– Мальчишка-разносчик на Маунт-Лоу. Соседи Царицы Калифии на Бункер-Хилл. Секретарша отца Раттигана. Киномеханик с верхнего этажа Китайского театра Граумана…
– Что за фрукт? – встрял Генри.
Я рассказал про Рустлера, чахнущего над грудами старых пленок. Про женщин, которые печально взирают с фотографий на стенах и от которых остались только голые имена.
Генри нахмурил брови.
– А список этих дам у тебя есть? – спросил он.
Я принялся зачитывать из блокнота:
– Мейбл. Хелен. Мэрили. Аннабел. Хейзел. Бетти Лу. Клара. Поллианна…
Крамли выпрямился.
– А список имен на зеркалах в подвале?
Я покачал головой:
– Нет, там было слишком темно.
– Зато у меня есть, – сказал Генри, постучав пальцем по черепу. – Хейзел. Аннабел. Грейс. Поллианна. Хелен. Мэрили. Бетти Лу… Засекай совпадения.
Генри продолжил оглашать имена, а я ставил галочки в своем карандашном списке. Нашлись все до одной.
И тут на небе сверкнула молния. Свет погас. Сразу стало слышно, как ревет прибой, облизывая длинным шершавым языком прилегающий к дому пляж. В наступившей темноте проявился берег, посеребренный светом луны.
Потом ударил гром – и это стимулировало работу моей мысли.
– Насколько я знаю, у Раттиган сохранились полные списки всех выпусков Академии – с фильмографиями, годами жизни, ролями. Учитывая, что для нее все бабы – соперницы, это вполне вяжется с фотками в старой кинорубке и исписанными зеркалами в подвале…
Вдалеке снова загрохотало. Свет, мигнув, включился.
Мы зашли в дом и отыскали ежегодники Академии.
– Проверьте имена с зеркал, – сказал Генри.
– Да знаю, знаю, – проворчал Крамли.
Через полчаса мы имели на руках ежегодники за тридцать лет со вставленными в них скрепками.
– Этель, Карлотта, Сюзанна, Клара, Хелен… – читал я.
– Неужели Констанция ненавидела их всех?
– Вполне возможно, – сказал Генри. – Надо посмотреть, что там у нее еще на полках.
Через час к делу были приобщены альбомы, посвященные отдельным актерам, – с подборками фотографий и газетных вырезок. На обложке одного из них значилось имя – Дж. Уоллингтон Брэдфорд, а ниже следовал целый список псевдонимов. Я зачитал: «Он же – Таллулла Вторая[359], он же – Свенсон Глория in Excelsis[360], он же – Фанни Кривляка».
У меня в затылке тихонько зазвенел колокольчик.
Я открыл другой альбом и прочел: «Альберто Квикли[361]. Один – за всех: головокружительные преображения. Играет все роли в «Больших надеждах». В «Рождественской песни»[362] исполняет Скруджа, призрака Марли, Мистера Феззивига, а также трех Духов Рождества. В «Святой Жанне» – всех, кто не сгорает на костре[363]. Альберто Квикли. Мастер мгновенных перевоплощений. Дата рождения: 1895. Свободный актер».
Колокольчик еле слышно звякнул опять.
Пожарные, которые разжигают пожары, книги, которые запрещено читать, и люди, которые уже почти перестали быть людьми… Роман Рэя Брэдбери «451° по Фаренгейту» — это классика научной фантастики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первое прославившее Брэдбери произведение, которое является, по сути, сборником рассказов, объединенных общей темой — историей освоения Марса людьми, судьбой прежних жителей планеты, а главное — судьбами простых людей, оказавшихся в непростых ситуациях.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском — второй роман в условной трилогии, к которой также относятся уже знакомые читателю книги «Смерть — дело одинокое» и «Давайте все убьем Констанцию». Снова действие происходит в Голливуде, снова ближайшей жанровой аналогией — хотя отнюдь не исчерпывающей — будет детектив-нуар. Начинается же все с того, что на хеллоуинской вечеринке, ровно в полночь, на примыкающем к легендарной студии легендарном кладбище главный герой (писатель-фантаст и сценарист, альтер эго самого Брэдбери) видит студийного магната, погибшего в такую же ночь Хеллоуина двадцать лет назад.
Изобретен прибор, который наконец остановит все войны, секунда и все металлические предметы превратились в ржавчину. Но дикарь, который сидит в нас, не может без оружия…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Вулф собирает у себя дома членов Манхэттенского цветочного клуба. Пока они любовались орхидеями, кто-то из приглашенных задушил его гостью Синтию, и Вулфу приходится раскрыть это преступление.
Перед вами труд величайшего древнегреческого философа, ученика Платона и воспитателя Александра Македонского — Аристотеля (384 – 322 до н. э.), оказавшего исключительное влияние на развитие западноевропейской философии.«Большая этика» — посвящена нравственным проблемам личности и общества и обоснованию главного принципа этики Аристотеля — разумного поведения и умеренности. Пер. Т. А. Миллер.
В своем первом большом романе «Смерть — дело одинокое», написанном через 20 лет после романа «Что-то страшное грядет», мастер современной фантастики Р. Брэдбери использует силу своего магического дара совершенно по-новому и дарит нам произведение, которое является вкладом в жанр крутого детектива и одновременно с мягкой ностальгией воскрешает в памяти события 1949 года и маленький городок Венеция в Калифорнии.
Кипучее, неизбывно музыкальное одесское семейство и – алма-атинская семья скрытных, молчаливых странников… На протяжении столетия их связывает только тоненькая ниточка птичьего рода – блистательный маэстро кенарь Желтухин и его потомки.На исходе XX века сумбурная история оседает горькими и сладкими воспоминаниями, а на свет рождаются новые люди, в том числе «последний по времени Этингер», которому уготована поразительная, а временами и подозрительная судьба.Трилогия «Русская канарейка» – грандиозная сага о любви и о Музыке – в одном томе.