Голливудская пантера - [2]

Белый кадиллак Джил был припаркован немного дальше по Беверли-драйв, наперекор всем запретам. Она нажала на кнопку автоматического управления, дверцы открылись, и навахо упал прямо на кожаные подушки. Автомобиль был весь пропитан духами молодой женщины. Она в свою очередь уселась, вытянула до упора выдвижной руль, включила музыку, откинула подлокотник посередине и повернула ключ зажигания. Навахо, чье желание оживилось от пленительного аромата, исходящего от сидений, тут же придвинулся ближе и положил руку ей на бедро.

На перекрестке бульвара Сансет горел красный свет. «Дорогуша» Джил бросила руль и прижалась губами к губам индейца. И совершенно бессознательно подалась бедрами навстречу. Она не сможет дождаться Энсинады! Джил свернула наконец на Сансет и нажала на акселератор. Индеец мял своими ручищами живот «дорогуши» Джил и по-звериному ворчал. С ее губ сорвался протяжный стон, и она сжала руль так, что он едва не сломался. Ей во что бы то ни стало нужно было продержаться до Беладжио-роуд в Бель-Эйр, так называемом супер-Беверли Хиллз, где самая крошечная травинка была оплачена золотом. Кадиллак волочился по бульвару Сансет как попало. Когда «дорогуша» Джил ощутила теплые губы навахо на своем животе, она чуть не врезалась в газон посередине. Необходимо было срочно взять себя в руки. Поскольку это был еще не Бель-Эйр, она рисковала быть остановленной одним из бесчисленных патрулей, которые день и ночь сновали на своих автомобилях вдоль Беверли Хиллз, подстерегая малейшее нарушение правил.

За оградой Бель-Эйр эти проблемы исчезали. Неподкупные полицейские из «Бель-Эйр Патруль» относились к «дорогуше» Джил Рикбелл с большим снисхождением. Наполовину за ее щедрость, наполовину за ее мимолетные увлечения униформой.

Кадиллак проделал целую серию крупных виражей, прежде чем достиг начала Бель-Эйр. Полностью игнорируя ограничение скорости в 25 миль, «дорогуша» Джил еще прибавила ходу. Прекрасный маневр, чтобы выиграть время – с одной стороны, с другой – не потерять совершенно голову из-за усилий навахо.

Пять минут спустя она уже останавливалась перед своей виллой по Беладжио-роуд, извилистой улице, окаймленной такими домами, о которых можно было только мечтать. Здесь считалось неизлечимым пороком не иметь бассейна и теннисного корта. Джил вышла из машины и обогнула удлиненный капот. Навахо спрыгнул на землю и бросился к ней. Как только ее силуэт показался в бледном свете фар, он схватил ее за бедра и опрокинул на еще теплый капот. Растроганная этим грубым приступом, Джил было уже приступила прямо здесь, у своих дверей. Но, воспитанная в изысканной роскоши, она питала слабость к комфорту.

Выскользнув из рук навахо, она побежала к своим дверям, чтобы открыть. Гостиная была залита мягким полусветом, который электронное реле автоматически включало при наступлении сумерек.

«Дорогуша» Джил сбросила обувь и утонула по щиколотку в толстом ковровом покрытии красного цвета, закрывавшем весь пол. Затем она поставила пластинку на стереопроигрыватель и включила его. Через колонки музыка рассыпалась по всем уголкам комнаты. Большое застекленное окно в глубине гостиной выходило прямо на бассейн, окруженный тропическим мини-лесом. Это производило впечатление настоящих джунглей снаружи.

Заросли освещались прожекторами.

Зуни остановился на пороге, смущенный роскошью этого обиталища. С фасада одноэтажный дом Джил с плоской крышей из деревянной черепицы темного цвета не производил никакого впечатления. Зато внутри молодая женщина устроила маленькую волшебную сказку. Середину комнаты занимало очень низкое канапе размером с кровать, покрытое черным бархатом. Канапе было почти квадратным, без спинки и составлено из нескольких глубоких кресел одного цвета. Вокруг прямо на полу лежали подушки.

– Иди же, снимай обувь, – сказала «дорогуша» Джил навахо. Она направилась к бару из красного дерева и выудила бутылку виски. Зуни смущенно снял сандалии и сделал несколько шагов. Он чувствовал себя не в своей тарелке посреди всего этого великолепия. Но мягкое прикосновение ковра к ногам вернуло ему уверенность, которая тут же исчезла при виде камина, где фальшивым газовым огнем горели дрова. Индеец отскочил назад. «Дорогуша» Джил сидела на одном из табуретов, окружавших стойку бара, и удовлетворенно созерцала свою дичь. Необычные золотистые обои давали отблеск в глазах индейца. Невзирая на тонкие черты лица и девичьи глаза, он производил впечатление первобытной дикой мужественности посреди всего этого свехзамысловатого декора. Особенно широкие плечи и развитый торс. К Джил внезапно вернулась страсть.

«Дорогуша» Джил заметила, что грудь навахо начала вздыматься, а большие черные глаза стали совсем неподвижными. Первый момент растерянности перед незнакомым домом прошел, и он снова видел перед собой только Джил, примостившуюся на высоком табурете.

Она наклонилась и повернула ручку выключателя, еще более приглушив свет ламп. Ее лицо мадонны сохраняло выражение невинности, но мышцы живота напряглись так, что хотелось кричать. Она легко соскользнула с табурета и направилась в глубь комнаты. Осталось только принять некоторые меры предосторожности, прежде чем предаться любимому провождению времени. Проходя мимо навахо, стоящего лицом к камину, она не могла удержаться и погладила тонкими пальцами темную кожу мускулистой шеи в вырезе майки. Дальнейшее было внезапным, как прием каратэ. Навахо резко крутанулся и схватил «дорогушу» Джил за талию. Она ощутила все его мышцы бедрами, животом и грудью. Запах Зуни совершенно заглушил ее собственные духи, индеец так сжимал ее тело, словно хотел расплющить об себя.