Гоголь и среда пребывания - [54]

А в мае 1849 г. в письме матери Гоголь беспокоился о том, что Трощинский заболел, и категорически отвергал какое-либо воспомоществование для себя с его стороны: «Положение бедного Андрея Андреевича меня искренно трогает. Пошли ему Бог дни утешений в остальное время его жизни!.. Отчего вам кажется, будто Андрей Андреевич должен мне помочь? Во-первых,

я не нуждаюсь; во-вторых, у него родственники есть ближе меня; в-третьих, он сам в таком положении, что ему нужна помощь; в-четвертых, наконец, скажу вам откровенно, мне бы было тяжело что-нибудь от него получить. Слава Богу, что он так благоразумен и это понимает сам».

<…>

Во время своего пребывания в Одессе весной 1848 г. и в конце 1850 г. – начале 1851 г. Гоголь останавливался в доме Трощинского. А в апреле 1851 г. Гоголь посетил имение Трощинского Кагорлык, чтобы повидаться с гостившими там матерью и сестрами. Трощинский, вероятно, послужил одним из прототипов генерала Бетрищева в «Мертвых душах».

В кн.: Соколов Б. В. Н. В. Гоголь. Энциклопедия. М., 2007. С. 587.

Матери он писал 24 мая 1850 г. из Москвы: «Скажите ему, что нет дня, в который бы я не вспоминал о нем».

Волконская Зинаида Александровна (1792–1862)

Выйдя замуж за князя Никиту Григорьевича Волконского (умер в 1844 г.), урожденная княжна Белосельская-Белозерская вскоре разошлась с ним.

Писала стихи, музыку, неплохо пела. Отличалась необычайной красотой.

По своему уму, по красоте и по происхождению занимала высокое положение при дворе.

Когда после 1812 г. она оставила Россию, то такое же блестящее положение занимала и за границей, особенно в Теплице и Праге, где император Александр I, находившийся в то время в Германии, любил бывать в ее обществе, равно как и тогда, когда она жила в Париже после 1813 г., а затем в Вене и Вероне, во время блестящих европейских конгрессов. Воротившись в Россию, она предалась изучению родной старины, но в Петербурге ее научные стремления возбудили в высшем обществе неудовольствие и насмешки, и потому она в конце 1824 г. переехала в Москву. Здесь она стала центром всего, что было образованного и даровитого в русской жизни, и сама принялась за изучение родного языка, который до того мало знала, и за изучение отечественной литературы и отечественных древностей: ее интересовали песни, обычаи, народные легенды. В 1825 г. она начала даже хлопотать об основании русского общества для устройства национального музея и для обнародования памятников старины. Постоянными ее собеседниками были Жуковский, Пушкин, князь Вяземский, Баратынский, Веневитинов, Шевырев и др. Пушкин посвятил ей «Цыган» и в своем знаменитом послании по этому поводу «Среди рассеянной Москвы» назвал ее «царицей муз и красоты»; Баратынский на отъезд ее из Москвы в 1829 г. написал стихи: «Из царства виста и зимы», даже солидный и строгий философ И. В. Киреевский поддался неотразимому обаянию этой женщины и посвятил ей свое единственное, написанное им в этом несвойственном ему духе, хвалебное стихотворение.

<…>

В 1829 г. княгиня Волконская из Москвы переехала в Рим, где умерла в 1862 г. строгой подвижницей католицизма. По всем проявлениям это была натура даровитая, которая не находила удовлетворения в светской жизни, но в то же время крайне впечатлительная и увлекающаяся, и потому не настолько стойкая и постоянная, чтобы отдаться одному какому-либо делу. Отсюда переходы от идей Руссо к изучению народности, от русской старины к католицизму.

<…>

Поэт и композитор, она сама писала кантаты и сочиняла к ним музыку; так, известна ее «Кантата памяти императора Александра I» (Карлсруэ, 1865). Можно думать, что и в Риме, живя отшельницей, она не забывала Россию.

Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1892. Т. 13. С. 40.

«В Риме [З. А. Волконская] была в дружеских отношениях с Гоголем.

Он бывал на ее вилле, беседовал чаще с ее двоюродной сестрой и любил отдыхать вблизи древнего акведука времен Нерона. Иногда читал ее гостям «Ревизора».

Есть рисунок В. А. Жуковского 1839 г., где изображены на ее вилле она сама, П. И. Кривцов и Н. В. Гоголь.

З. А. Волконская надеялась обратить Гоголя в католичество, но после смерти Иосифа Виельгорского порвала с ним всякую связь.

«Драматическую картину смерти Виельгорского запечатлела в своих воспоминаниях, записанных В. Н. Шенроком, княжна В. Н. Репнина: «Княгиня З. А. Волконская сначала любила Гоголя, но потом возненавидела. Это случилось по следующей причине. Когда умирал Иосиф Виельгорский, то у него ежедневно бывали Елизавета Григорьевна Черткова, графиня М. А. Воронцова и Гоголь. Зинаида Александровна была уже тогда ярая католичка, и мне рассказывали, что Гоголь пошел прогуляться и вместе поискать священника для исповеди умирающего. Гоголь же потом сам читал для него отходную. Молодой Виельгорский причащался в саду, и мой отец поддерживал его и читал за него: «Верую, Господи, и исповедую». Но когда он умирал, то в его комнате уже был приглашенный княгинею Волконскою аббат Жерве. Зинаида Александровна нагнулась над умирающим и тихонько шепнула аббату: «Вот теперь настала удобная минута обратить его в католичество». Но аббат оказался настолько благороден, что возразил ей: «Княгиня, в комнате умирающего должна быть безусловная тишина и молчание».