Годы - [53]
— Теперь Пикфорд, — сказала она, опять подняв глаза. Заговорил мистер Пикфорд. Элинор пририсовала к дыре еще несколько лепестков и заштриховала их, после чего подняла голову, потому что тон дискуссии изменился.
— Я прекрасно знаю Вестминстер, — заявила мисс Эшфорд.
— Я тоже! — парировал мистер Пикфорд. — Я прожил там сорок лет.
Элинор удивилась. Она всегда думала, что он живет в Илинге[37]. Неужели он обитатель Вестминстера? Он был гладковыбритый, энергичный коротышка, которого она всегда представляла спешащим на поезд с газетой под мышкой. А он, оказывается, жил в Вестминстере… Странно.
Спор продолжился. Снаружи стало слышно голубиное воркование. «Только ты, крошка. Только ты, кро…» Теперь говорил Мартин. А он говорить мастер, подумала Элинор… Только зря он язвит, людей это задевает. Она провела еще одну линию.
Тут послышался шорох автомобильных шин. Машина остановилась у окна. Мартин умолк. Ненадолго повисла пауза. Затем дверь открылась, и вошла высокая женщина в вечернем платье. Все посмотрели на нее.
— Леди Лассуэйд! — сказал мистер Пикфорд, вставая и с шумом отодвигая свой стул.
— Китти! — воскликнула Элинор. Она привстала, но тут же села обратно. Произошла небольшая суматоха. Для вновь пришедшей нашли наконец место. Леди Лассуэйд села напротив Элинор.
— Я прошу простить меня, — начала она, — за опоздание. И за эту нелепую одежду, — добавила она, прикоснувшись к своему манто. Она действительно выглядела странно — в вечернем посреди дня. В волосах у нее что-то сверкало.
— В Оперу? — спросил Мартин, когда Китти села рядом с ним.
— Да, — коротко ответила она и деловито положила на стол белые перчатки. Манто распахнулось, обнаружив под собой мерцание серебристого платья. Китти действительно смотрится причудливо рядом с остальными, но с ее стороны очень мило, что она пришла, подумала Элинор, глядя на нее, — учитывая, что ей предстоит еще ехать в Оперу. Собрание продолжилось.
Сколько лет она замужем? — задумалась Элинор. Сколько прошло с тех пор, как мы сломали качели в Оксфорде? Она провела очередную линию по промокашке. Отверстие было теперь со всех сторон окружено лепестками.
— …и мы обсудили этот вопрос целиком и вполне откровенно, — говорила Китти. Элинор прислушалась. Мне нравится эта манера, подумала она. Она ужинала с сэром Эдвардом… Это манера благородной дамы — властная, естественная. Элинор опять прислушалась. Манера благородной дамы пленяла мистера Пикфорда, но раздражала Мартина — Элинор это знала. Мартин плевать хотел на сэра Эдварда и на его откровенность. Опять заговорил мистер Спайсер, к нему присоединилась Китти. Потом Роза. Они все упрямые ослы. Элинор слушала и все больше и больше раздражалась. Все сводится к одному: «Я прав, а вы нет». Эти препирательства — просто трата времени. Вот если бы нам чего-то достигнуть, до чего-то додуматься, проникнуть глубже, глубже, думала Элинор, пронзая карандашом промокательную бумагу. Вдруг она поняла то единственное, что имело значение. Слова уже вертелись у нее на языке. Она открыла рот, чтобы сказать их, но не успела она откашляться, как мистер Пикфорд сгреб свои бумаги и встал. Он просит извинить его. Ему надо в Дом правосудия. Мистер Пикфорд встал и вышел.
Собрание потекло дальше. Пепельница посреди стола наполнилась окурками, в воздухе висел дым. Ушел мистер Спайсер, затем — мисс Бодэм. Мисс Эшфорд туго обмотала вокруг шеи шарф, схватила свой чемоданчик и покинула помещение. Мириам Пэрриш сняла пенсне и повесила его на крючок, который был пришит спереди к ее платью. Все расходились, собрание закончилось. Элинор встала. Она хотела поговорить с Китти. Однако ее перехватила Мириам.
— Насчет визита к вам в среду, — начала она.
— Да, — сказала Элинор.
— Я только что вспомнила, что обещала отвести племянницу к дантисту.
— Мне вполне подойдет и суббота.
Мириам задумалась.
— А в понедельник можно? — спросила она.
— Я напишу вам, — сказала Элинор с раздражением, которого она никогда не могла скрыть, несмотря на всю святость Мириам. Мириам засеменила прочь с виноватым видом — точно маленькая собачка, пойманная на воровстве.
Элинор обернулась. Кое-кто еще спорил.
— Придет время, и ты со мной согласишься, — сказал Мартин.
— Никогда! Никогда! — Китти хлестнула перчатками по столу. Она выглядела очень хорошо и в то же время довольно смешно в своем вечернем одеянии.
— Почему ты не высказалась, Нелл? — спросила Китти, повернувшись к Элинор.
— Потому что… — начала Элинор и, помедлив, проговорила еле слышно: — Я не знаю.
Она вдруг почувствовала себя обтрепанной неряхой в сравнении с Китти, которая стояла в полном вечернем облачении, с драгоценными блестками в волосах.
— Ну, — сказала Китти, — мне пора. Может быть, кого-то подвезти? — Она указала на окно. За ним стоял автомобиль.
— Какое великолепное авто! — В голосе Мартина слышалась насмешка.
— Это машина Чарли, — довольно резко парировала Китти и обернулась к Элинор: — Поедешь, Элинор?
