Годы в Белом доме. Том 2 - [37]

«[Муджибуру и Бхутто] пока не удалось сделать хотя бы начальные шаги для установления неофициального консенсуса в отношении новой конституции. Президент Яхья Хан остается приверженцем передачи своего военного правительства гражданским политикам, однако он стоит на том, что не намерен возглавить весь этот процесс раскола Пакистана. …[Муджиб] сейчас планирует продолжать выдвижение своих требований фактической автономии Восточного Пакистана и, если ему это не удастся, – что вполне вероятно, – то он собирается объявить независимость Восточного Пакистана».

Яхья Хан оказался между своим нежеланием объединиться совместно с Бхутто и своим неприятием псевдонезависимости Восточного Пакистана, которой требовал Муджиб. Он отложил созыв национальной ассамблеи, назначенной на начало марта, чтобы дать политическим лидерам больше времени на улаживание своих разногласий, но этот шаг еще больше настроил Восток против. В конце концов Яхья Хан назначил ассамблею на 25 марта, утверждая, что два гражданских антипода, столкнувшись с тупиковой ситуацией, которая могла бы расколоть страну, предпочтут компромисс. И в этом рассуждении, как оказалось, Яхья Хан ошибался. Несомненно, Бхутто был одним из умнейших людей в пакистанской политике, он также отличался гонором и сильной волей. Позднее Бхутто возглавит восстановление своей расчлененной страны с мастерством и смелостью государственного деятеля. В начале 1971 года он опасался, что компромисс навлечет на него гнев тех самых масс в Западном Пакистане, поддержка которых привела его на порог власти. Муджиб, со своей стороны, уже не мог остановить силы, которые сам выпустил на свободу. Он еще меньше был намерен идти на компромисс, чем Бхутто, и был более расположен верить своей собственной риторике. Подобно персонажам греческой трагедии каждый из этих популярных пакистанских руководителей отказывался позволить другому перейти порог, за которым лежала власть для них обоих; они уступили бы необходимости, но не друг другу.

По мере усиления напряженности наше правительство рассмотрело разные варианты. Старшая группа анализа собралась 6 марта для рассмотрения межведомственного исследования, которое я запросил 16 февраля. Сложилось общее мнение, состоявшее в том, что Пакистан не сможет удержать Восточную часть силой. Я ясно дал понять ведомствам, что президент не захочет вступить в конфронтацию с Яхья Ханом, но что Белый дом не стал бы возражать, если бы были предприняты усилия другими странами отговорить его от применения силы. Если Пакистан расколется, то это должно произойти в результате его внутренней динамики развития, а не американского нажима. Все ведомства согласились с тем, что Соединенным Штатам не следует втягиваться в это дело. Такой же была политика Великобритании, чья история взаимоотношений в регионе была гораздо богаче.

В течение марта мы были свидетелями растерянности, которая предшествует началу большинства кризисов. В важной речи 7 марта Муджиб едва не дошел до полного раскола с Западным Пакистаном, но потребовал прекратить действие военного положения и возвращения к народному правлению, давая ясно понять, что его целью остается «освобождение» Восточной части. Яхья Хан объявил, что вылетает в Дакку, столицу Восточного Пакистана, на переговоры с Муджибом 15 марта. Тем временем в Индии в начале марта премьер-министр Ганди с большим преимуществом победила на индийских всеобщих выборах. До того времени события в Пакистане представляли собой внутренние проблемы дружественного государства; у нас была своя точка зрения, но эти события не были вопросом внешней политики. Будучи занятой избирательной кампанией и событиями, последовавшими сразу после нее, г-жа Ганди проводила политику невмешательства. Вплоть до середины марта постоянный глава индийского министерства иностранных дел Т. Н. Кауль говорил нашему послу в Дели Кеннету Китингу, что Индия хочет, чтобы Пакистан оставался единым. 17 марта индийский посол в Вашингтоне опытный Л. К. Джха говорил в таком же смысле и мне. Ни один из них не дал понять, что Индия стала бы рассматривать неприятности в соседнем Восточном Пакистане как оказывающие влияние на ее собственные жизненно важные интересы.

Но иногда нервы государственных деятелей сдают. Не будучи в состоянии следовать ходу событий, они пытаются ускорить их и выходят из себя. Так было с Яхья Ханом, который со своей менее чем 40-тысячной армией решил установить военное правление над Восточным Пакистаном с населением в 75 млн человек, подавить «Авами лиг» и арестовать шейха Муджибура Рахмана.

После этого кризис в Пакистане превратился в международный.

Военное столкновение

Что подтолкнуло Яхья Хана на его необдуманный шаг 25 марта, целиком так и неизвестно. Без сомнения, что бенгальское население насмехалось над пакистанскими солдатами, набранными исключительно из Западного Пакистана. Вариант автономии Муджиба представлялся совершенно неотличимым от независимости. Почти все страны будут бороться за свое единство, даже если в недовольном районе в подавляющем большинстве настроения за отделение. Так было во время нашей Гражданской войны, так было в отношении Нигерии к Биафре или Конго по отношению к Катанге. Пакистан был, однако, уникален в том, что откалывающаяся провинция была отделена от Западного Пакистана тысячами километров индийской территории. Не было никакой вероятности того, что небольшая военная сила, сохраняющая лояльность одной части страны, могла бы навсегда удержать население в 75 млн другой части. Некогда естественная поддержка со стороны бенгальцев единого Пакистана испарилась, целостность Пакистана перестала существовать. Непременно должно было возникнуть независимое бенгальское государство, даже без индийского вмешательства. Вопрос состоял только в том,