Годы молодости - [103]
— Все-таки, Маша, разрешение должен дать я?! Ну что ж, так и быть, дам…
Он взял лист бумаги и написал: «Дано сие супруге моей Марии Карловне Куприной на предмет выезда ее за границу сроком на шесть месяцев».
Этот текст Александр Иванович несколько раз варьировал, придавая ему все более шутливый тон.
В середине февраля 1908 года я выехала в Мирамаре. Вскоре Куприн прислал мне сборник, в котором был напечатан его рассказ «Морская болезнь»>{127}
Когда я вернулась, то узнала от Александра Ивановича, что написать настоящий серьезный рассказ у него не было времени, ссориться с Арцыбашевым он не хотел и воспользовался первым пришедшим ему в голову легким сюжетом, над которым почти не пришлось думать. «Таким образом, и получилось, что я вместо сборника попал в какой-то похабный букет», — говорил он.
В начале 1908 года Куприн начал переговоры с «Московским книгоиздательством»>{128} об издании его собрания сочинений в двенадцати томах. В Петербурге жил В. С. Клестов — представитель этого издательства.
Вскоре после моего возвращения из Мирамар Александр Иванович привел ко мне Клестова, чтобы окончательно договориться об условиях издания, поскольку первые три тома нотариально принадлежали мне. Обращаясь к представителю издательства, он сказал:
— Василий Семенович, итак, договор на первые три тома заключайте с Марией Карловной отдельно. И не забудьте вместе с договором поднести ей флакон духов «Ля Роз Жакомино».
Это были единственные духи, от которых у меня не болела голова.
Глава III
Накануне бракоразводного процесса. — Встреча в Александринском театре. «Госпожа пошлость».
Осенью 1909 года состоялось решение суда о нашем разводе. Накануне зашел А. И. Куприн. У меня за вечерним чаем сидел заведующий иностранным отделом «Современного мира» Карл Людвигович Вейдемюллер.
Приход Куприна смутил Вейдемюллера, он растерялся и стал занимать его беседой. Александру Ивановичу это надоело.
— Вы что же, господин Баденвейлер, не понимаете, что вы здесь лишний?
— Я, собственно, приятель Николая Ивановича Иорданского и думаю, Марии Карловне будет удобнее, если я…
— Что? Вы приятель Иорданского? — перебил его Куприн. — Тогда, господин Баденвейлер, фить! Немедленно! — И Александр Иванович, вытянув руку, указал ему большим пальцем на дверь.
Вейдемюллер смущенно смотрел на меня. Я молчала.
После его ухода мы перешли из столовой в мою комнату. Александр Иванович сел у письменного стола.
— Скажи, Маша, какой из моих рассказов ты любишь больше всех?
— Конечно, «Реку жизни».
— Он у тебя далеко?
Я выдвинула боковой ящик письменного стола и достала рукопись. Рукопись была чистая, с очень небольшими поправками. Александр Иванович написал: «Жене моей, Маше, посвящаю этот рассказ, который с любовью мы писали с ней в Даниловском. А. Куприн»>{129}.
— Поздно бросил я играть в лейтенанта Глана>{130}, и вот куда это завело. Да, слишком поздно. Прощай, Маша, — сказал Александр Иванович, — мы с тобой обо всем хорошо и откровенно поговорили.
Мы расстались, когда уже светало.
То, что случилось с нами, было непоправимо: слишком запутались наши отношения, слишком много людей было связано с нами.
В 12 часов дня состоялся суд.
В ноябре 1909 года в Александринском театре шла премьера нашумевшей в печати пьесы Н. Н. Ходотова «Госпожа пошлость». Нам рассказывали, что это пародия на сотрудников редакции «Мира божьего», где главное действующее лицо Куприн.
По словам Ходотова, Александр Иванович под впечатлением слухов дошел до того, что послал из Одессы телеграмму дирекции театра: «Запрещаю ставить пьесу Ходотова „Госпожу пошлость“, пока я ее не прочту».
Пятого ноября мы отправились на премьеру. Академик Н. А. Котляревский с женой Верой Васильевной (по сцене Пушкаревой), профессор М. И. Ростовцев с Софьей Михайловной, Н. И. Иорданский и я. Наша ложа была в бельэтаже.
Театр был полон. Неожиданно для нас в соседней ложе оказались А. И. Куприн, Елизавета Морицевна, профессор Ф. Д. Батюшков, критик П. Пильский и журналист В. Регинин.
До начала спектакля бинокли любопытных зрителей были направлены на наши ложи. Связным между нами был Вася Регинин.
Начался первый акт. В зале погас свет и открылся занавес. На сцене мы увидели точную копию нашей гостиной на Разъезжей, д. 7.
На столе, в окружении «писательской богемы», сидел в голубой рубахе, в какой Александр Иванович обычно ходил дома, муж издательницы журнала Гаврилов-Куприн. Тапер ударил по клавишам, и хозяин дома тихо запел:
Это глупое бессмысленное четверостишие, «дежурное блюдо» в доме Ходотова, подхватили другие действующие лица, «с азартом, жаром и разгоном, начиная с медленного тягучего темпа до бешеного плясового казачка. Все вертелось кругом: люди, мебель, лампы и картины на стенах, посуда на столе. Стекла дребезжали… и все это под свист, гиканье, притоптыванье, битье ножами и вилками об стаканы и тарелки и… ездой на стульях»>{131}.
Один из действующих лиц воскликнул: «Это бесподобно! Вот она наша русская писательская богема!»
В антракте к нам в ложу зашел Вася Регинин.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
В сборник вошли наиболее значительные и достоверные воспоминания о великом русском писателе А. С. Грибоедове: С. Бегичева, П. Вяземского, А. Бестужева, В. Кюхельбекера, П. Каратыгина, рассказы друзей Грибоедова, собранные Д. Смирновым, и др.
В этой книге собраны воспоминания о Владимире Маяковском его друзей, знакомых, сверстников, современников. Разные это люди, их отзывы далеко не во всем совпадают, подчас разноречиво сталкиваются. Но из многих "мозаичных" деталей складывается портрет – большой и неповторимый. Мы начинаем полнее ощущать обстоятельства – жизненные и литературные, – в которых рождались стихи поэта. Как бы ни были подчас пристрастны рассказы и отзывы современников – их не заменишь ничем, это живые свидетельства очевидцев.