Годы испытаний. Книга 2. Волга — русская река - [8]

Среднего роста плотный коренастый мужчина не спеша поднял руки кверху. Ветер растрепал его русые волосы.

— Ну и девки! До чего смелые: на русской земле русского летчика в плен забрали.

— Девки в деревне семечки лузгают, с парнями гуляют, — оборвала Наташа, — а мы тебе не девки, а солдаты. Снимай мундир и бросай тут, — приказала Наташа. — Веди меня к самолету.

— Это зачем снимать? Тут и без того холодище. Так и простыть недолго.

— Снимай без разговоров! — прикрикнула Наташа.

Он убрал волосы, мешавшие ему видеть, поспешно снял немецкий мундир. На нем была гимнастерка советского летчика, и тут подруги увидели порванный левый рукав с пятнами свежесочившейся крови.

— Твоя работа, — кивнул он Наташе. Карие его глаза улыбались, и чем-то неуловимым он напомнил ей Сашу Миронова. — Хорошо, что еще не умеешь стрелять как следует, а то бы ни за здорово живешь отправила на тот свет.

— Сам виноват. Надел немецкий мундир.

— Снял с убитого в лесу фрица. Холодно. Погодка не поймешь — ни зима, ни осень…

— Ладно, после будешь оправдываться. Пошли быстрее. Если обманул — запомни: не жить тебе.

И они направились в глубь леса. Он — впереди, она конвоировала его сзади.

…Не прошло и часа, как недавние враги возвратились из леса, по-товарищески улыбаясь.

Ляна лежала, раскинув руки. Рядом с разжатой рукой — пистолет. «Что случилось? Покончила с собой?» Наташа подняла ее голову и услышала слабый вздох, а затем стон. «Она в обмороке», — догадалась Канашова.

— Ну чего вы стоите? — крикнула она летчику. — Несите скорее воды. Бегом!

Он тут же кинулся в лес и услышал вдогонку:

— И медикаменты…

Запыхавшийся летчик стоял и глядел, как Наташа вливает в полуоткрытый рот Ляны воду.

— Медикаментов у меня нет. Пакеты только перевязочные.

— Вы что, пришли глазеть? — набросилась Наташа. — Помогайте делать перевязку.

Самойлов смущенно заулыбался, присаживаясь на корточки рядом.

— А из вас бы неплохой начальник вышел. Вы умеете командовать, — сказал он и приподнял Ляну.

Она открыла глаза, лицо ее, перекошенное от боли, было красным.

— Температура высокая, — сказала Наташа, — горит огнем. Надо поскорее ее вывозить, иначе может быть заражение… Разочаровали вы меня. Я думала, у вас, летчиков, всегда медикаменты бывают. Ведь вы действуете в одиночку, а вдруг что случится? Давайте и вам перевяжу руку.

Самойлов снял сначала немецкий мундир, бросил его небрежно и закатал рукав на гимнастерке выше локтя. Наташа быстро сделала ему перевязку.

— Что же нам теперь делать, чтобы спасти Ляну?

— У меня вынужденная посадка. Попал в снегопад и дождь. Плутал, плутал, почти весь бензин кончился. Нужно бензин искать. На том, что осталось, не дотянуть до наших…

Глава третья

1

Весь пасмурный и холодный день с дождем и снегом Наташа и Самойлов пролежали в кустах, наблюдая за проходившими мимо немецкими машинами, мотоциклами, но добыть бензина им не удалось. Холод и голод мучил обоих.

Наташа беспокоилась о Ляне и несколько раз ходила навещать подругу, разводила костер, отогревала ее, сварила нехитрую картофельную похлебку. Единственный неприкосновенный запас летчика — плитку шоколада Самойлов отдал Ляне, хотя она и к нему не притронулась.

Самойлову пришла мысль: «Очень загадочны пустые бочки в яме, где я встретился с девушками. Наверное, кто-то из местных жителей взял из этих бочек бензин». Он рассказал Наташе о своем предположении и перед вечером направился в ближайшую деревню. Наташа осталась, так как Ляне стало хуже, она бредила, временами впадала в беспамятство.

Вскоре летчик возвратился разочарованный и злой. Он разговаривал с несколькими колхозницами. Но ни о каком бензине они не слышали. Единственно, что удалось ему выпросить, — каравай хлеба и на обратном пути накопать картошки. А вот встреча с каким-то мужиком, должно быть полицаем, чуть было не закончилась для Самойлова гибелью: тот пытался задержать летчика. Пришлось спасаться бегством.

— Хорошо, что в свое время в беге на длинные дистанции я в родном городе первенство держал. Как зайца, ноги спасли, — рассказывал он Наташе.

— Что же дальше делать будем?

— А ничего. Подзаправиться надо. Ни вы, ни я еще ничего не ели. Вот только с ней беда, — покосился он на стонущую Ляну. — Чем ей, бедняжке, помочь?

Самойлов подошел опять к пустым бочкам, отвинтил пробку и, втягивая воздух, сказал:

— Бензин ведь был. Нам хотя бы один бочоночек…

Наташа с сожалением взглянула на него и на пустые бочки.

— А что, если попытаться ночью у немцев достать? — сказала она. — Фрицы машины не охраняют, так и стоят на дворах. Я видела.

— Давайте покушаем, — предложил Самойлов, — а потом пойдем. Может, удастся…

В сумерках они выпросили в деревне у старухи старое ведро.

Немецких машин было мало, большинство их стояло во дворах и охранялось часовыми. Наконец после долгих поисков удалось отыскать одну машину без охраны.

Наташа залегла неподалеку от хаты и должна была наблюдать и подавать сигналы при появлении людей, а Самойлов с ведром направился к одиноко стоявшей машине. Она услышала, что кто-то с силой хлопнул дверцей машины и громко позвал: «Ганс, Ганс, куда ты запропал?» Потом немец, по-видимому шофер, вышел из машины, закрыв дверцу, и направился в хату.