Годы испытаний. Книга 2. Волга — русская река - [25]

— Садитесь, Гель. У вас усталый вид.

Обер-лейтенант по тону разговора уловил хорошее настроение у своего начальника.

— Мне кажется, обер-лейтенант, — продолжал генерал, — вам можно немного отдохнуть.

Лицо обер-лейтенанта просияло от удовольствия.

— Хотите, я разрешу вам отпуск?

Гель встал.

— Отпуск? — Последние три месяца он редко получал письма от своей невесты Эльзы. Отпуск был бы очень кстати.

— Вы заслужили его, — продолжал генерал. — Я отпускаю вас на две недели.

У Мильдера давно уже теплилась надежда, что при случае он познакомит дочь с этим молодым и подающим надежды офицером. Если они полюбят друг друга, это будет отличная пара.

Он получил недавно от жены несколько писем; в одном из них она сообщала, что Герта собирается выходить замуж. И что поразило его: жена на его настойчивые вопросы, есть ли уже избранник у дочери, упорно молчала.

— Если вас не слишком затруднит, обер-лейтенант Гель, я просил бы навестить мою семью и кое-что им от меня передать.

— Всегда рад это сделать.

— В таком случае возьмите доклад, — он протянул ему пачку написанных бумаг, — отпечатайте, засекретьте и отвезите пакет лично командующему группой. После этого я разрешаю вам ехать отдохнуть.

Обер-лейтенант Гель не чувствовал земли под ногами. Да и кто на его месте не испытал бы радости? Подумать только — поехать в отпуск с фронта во время войны! От генерала он не вышел, а вылетел как на крыльях. Он вспомнил, что забыл доложить генералу служебные дела. Но сейчас возвращаться нельзя. Плохая примета… Да и лучше будет доложить тогда, когда отпускной билет будет на руках.

Навстречу обер-лейтенанту шел штандартенфюрер[5] войск СС.

— Прошу доложить господину генералу обо мне.

Но только Гель открыл дверь, как Мильдер увидел свояка — Фрица Нагеля и попросил его войти.

3

Они долго молчали, улыбались и внимательно осматривали друг друга, пытаясь найти то новое, что изменили в них обоих время и война со дня последней встречи. «Он такой же не по-военному полный», — отметил про себя Мильдер. «А он такой же стройный и подтянутый, как молодой офицер», — подумал Нагель. Затем они сели за стол, накрытый с молниеносной быстротой обер-лейтенантом Гелем. Нагель с широкими скулами и обвисшей нижней губой всегда напоминал Мильдеру породистого бульдога. Фриц Нагель с видом весьма осведомленного человека в делах ставки сообщил Мильдеру последние политические новости.

— Слыхали, Густав, главнокомандующий сухопутными силами фельдмаршал фон Браухич подал в отставку? Эта сенсация находится в центре внимания высших немецких военных кругов.

Да, Мильдеру было кое-что известно. Он знал, что между главкомом сухопутных войск и фюрером с первых же недель войны возникали иногда разногласия. Об этом впервые он услышал от Крейца. И уже тогда Крейц сказал, что Гитлер ищет более достойного преемника на этот пост, и даже упомянул имя Иодля.

— Да, старик Браухич уже уволен, — сказал весьма довольный этим Нагель. — Ныне в труднейшее для нашей армии время этот пост занял сам фюрер. Это уже оказало свое магическое воздействие на войска. Они стали обороняться более стойко…

«М-да, видел бы ты, как нам пришлось отходить от Тулы и сколько легло там моих солдат», — подумал Мильдер.

— Наступление русских приостановлено повсюду, — продолжал Нагель.

Мильдера такой тон информации свояка обидел, и он даже поморщился.

— Фюрер подобрал себе прекрасных начальников штабов. Иодль возглавляет штаб оперативного руководства вооруженными силами, а Гальдер — начальник штаба сухопутных сил…

— Выпьем, — перебил его Мильдер, подняв бокал, — за то, чтобы впредь только удачи сопутствовали немецкому оружию.

Они чокнулись.

— А меня с самого приезда на Восточный фронт преследуют неудачи, — сказал Нагель. Лицо его помрачнело, и обвисла нижняя пухлая губа.

— У вас завидное повышение в звании. Насколько мне помнится, вы приехали майором. И вот вы штандартенфюрер «СС». Это блестящий взлет. И орденов у вас прибавилось.

Нагель заулыбался.

— Но к этому надо добавить и несколько неприятностей, оставленных мне на память. Я дважды был тяжело ранен партизанами.

— Прусская пословица говорит: «Мужчина не может называть себя солдатом, если он не пролил крови, сражаясь с врагами своего отечества». Вы имеете это завидное право, — заметил генерал.

— Насколько мне помнится, этими достоинствами военных мужей любят гордиться друг перед другом их жены, — вставил реплику Нагель.

Самодовольно помолчав, он заговорил о другом:

— Да, генерал, с любопытнейшим случаем пришлось мне столкнуться в своей практике. Признаться, я был крайне удивлен. Почтенный старый царский генерал и притом старик уже, представьте себе, был связан с этими бандитами — партизанами.

«Может, это тот, с которым мне довелось встречаться и беседовать?» — мелькнула мысль у Мильдера.

— А не могли бы вы описать его внешность?

Нагель нарисовал портрет дряхлого старика.

— Что же он делал в партизанском отряде? Неужели он действовал с оружием против нашей армии?

— О нет!.. Но он оказывал партизанам более существенную помощь. На разные золотые безделушки выменивал немецкие редкие медикаменты и переправлял их партизанам.