Годы испытаний. Книга 2. Волга — русская река - [118]

— Можно, но осторожно, — поддержал его комдив. — Без специального инструктажа и подготовки определенных групп бойцов делать это рискованно. А то враз станут легкой добычей немецких снайперов.

Совещание прервал Саранцев. Он только что вернулся из штаба армии. Лицо его светилось.

— Здравствуйте, товарищи, — нагнулся комиссар, проходя в землянку. — Не помешаю, товарищ полковник? — обратился он к комдиву.

— Нет. Мы уже, как говорят на собраниях, закругляемся. Вот советуемся, как обхитрить немецкую разведку. Теперь надо засучив рукава приниматься за дело.

— У меня, товарищи, для всех радостная весть, а для тебя, Канашов, в отдельности. Сегодня информбюро германского радио передало важное признание. — Комиссар вынул из кармана блокнот и прочел: — «Сталинград является не только важной крепостью, как Севастополь. Его нельзя сравнить также с Москвой и Ленинградом. Сталинград — это твердыня большевистской мощи…»

— Замечательное признание, — сказал подполковник Бурлаков.

— Да, это песня на другой мотив, — подтвердил Канашов. — Думаю, что они еще не то запоют. Зима-то на носу, А зимы они, ох, как не любят.

— А тебя, Михаил Алексеевич, срочно вызывает в штаб командующий армией. Ну, если разрешишь, разглашу тайну. — Он наклонился и зашептал ему на ухо.

Комдив смутился.

— Товарищи командиры, — сказал Саранцев, — можете поздравить нашего комдива. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоено звание генерал-майора.

5

Вернулся Канашов из штаба армии в полночь. Комиссар не спал, ожидая возвращения комдива.

— Ну что ж, генерал, теперь готовь банкет. Я тебе первый сообщил эту радостную новость.

— К сожалению, Виктор Георгиевич, банкет не состоится. К утру приказано сдать дивизию.

— Куда же тебя забирают? Я с членом Военного совета говорил сегодня утром. Он мне ни слова не сказал о твоем новом назначении. Почему он скрыл?

— Нет, он не скрыл. Вечером в штаб армии пришла секретная шифровка. Меня отзывают в Ставку верховного главнокомандующего, в Москву.

— Ну, а назначение-то какое?

— Не знаю. В шифровке об этом ни слова… Раз банкет не состоится, Виктор Георгиевич, — сказал Канашов, — давай хоть поужинаем вместе…

— С удовольствием.

Комиссар посмотрел с сожалением на комдива.

— И всегда, заметь, так случается: только сработались, подружились — и тут надо расставаться. Привык я к тебе, Михаил Алексеевич, за эти месяцы. А вот до этого был у меня комдив, так жили мы с ним, как кошка с собакой. Ну ладно, я тебе еще одну радость хочу преподнести. Пользуйся, коль посыпались удачи.

Саранцев протянул Канашову бумажку.

— Адресована командующему армией на твое имя.

Комдив прочел следующее:

— «Ваши предложения о введении новых боевых порядков стрелковых подразделений и частей в наступлении и обороне рассмотрены уставной комиссией. При разработке проекта боевого устава пехоты они будут нами использованы. Желательно, чтобы вы сообщили нам свое мнение по боевым порядкам дивизии в основных видах боя».

— О, да ты, Михаил Алексеевич, военный теоретик! Твоим мнением интересуется уставная комиссия. Ты обязательно напиши им.

— Придется написать. Куда денешься? Назвался груздем, полезай в кузов.

— Счастливый ты, Михаил Алексеевич. Будешь в Москве, дочурку свою увидишь. Поди, соскучился. А вот у меня, как в песне украинской: «А у мэнэ, сыротыны, нема жинки, ни дытыны».

— Холостой? — удивился комдив, улыбаясь. — Так вроде не по возрасту.

— Представь себе, холостой.

— То-то у тебя, холостяк, редеет макушка.

— Поляну-то эту я, Михаил Алексеевич, на научной работе нажил. Три года в геологах по белому свету болтался. Ну скажи, кому такой непоседа муж нужен? А перед войной два года на партийной работе, секретарем райкома был в Якутии. Как в песне пели у нас: «Двенадцать месяцев зима, а остальное лето». «Какая, — думаю, — поедет со мной мерзнуть?» А теперь война, не до женитьбы.

— Да, война для такого дела, будем говорить прямо, неподходящее время. Полюбишь, и сам, как неприкаянный, будешь ходить и ее замучаешь…

И сразу заныло сердце. Он задумался: «Что там с Ниной? Месяц ни слова о себе. Молчит…»

Глава тринадцатая

1

Начальник штаба Брянского фронта генерал-лейтенант Кипоренко сидел в своем кабинете за столом. Перед ним лежала оперативная карта. Рядом стоял начальник разведки фронта полковник Чмурнов. Он был среднего роста, с подвижным узким лицом и маленькими острыми глазами. В руках он держал последнее разведдонесение партизанского отряда «Деда».

Чмурнов посмотрел в донесение и, отыскав на карте нужное место, показал циркулем.

— Вот в этом лесном массиве немцы начали строить большие склады для боеприпасов. А в районе этих хуторов закладывают продовольственные базы. Они рассчитаны на снабжение немецкой армейской группы «Б».

— Очень важно, что эти сведения мы получили именно сейчас, — заметил Кипоренко. — Наша бомбардировочная авиация с фронтовых аэродромов может нанести по ним внезапный удар. Сегодня я доложу свои соображения командующему фронтом. Согласуем со Ставкой верховного главнокомандования. Думаю, они поддержат наш план.

Начальник разведки пробежал глазами донесение и снова склонился над картой.