Годы испытаний. Книга 1. Честь - [32]

Танки вошли в боевые порядки пехоты и, лязгая гусеницами, подымая серое дымное облако пыли, ринулись в атаку. За ними, как множество зеленых кузнечиков, выскочила из окопов на брустверы пехота и, пригибаясь, пошла вслед за танками.

— Красиво!.. Как в настоящем бою, — не удержался от похвалы Русачев, увидев довольное лицо начальника боевой подготовки округа.

Скупой на разговор генерал одобрительно улыбнулся.

— Учить тому, как будет на войне, требует от нас Нарком обороны.

Канашову хотелось вмешаться в разговор и сказать, что этот принцип уходит корнями в русскую военную историю и что его провозгласил еще Суворов, когда говорил: «Тяжело в ученье — легко в походе, легко в ученье — тяжело в походе». Но он промолчал.

Взводы Миронова на левом фланге и Жигуленко — на правом поддерживали наступление первой стрелковой роты, которая действовала на главном направлении батальона. Управлял огнем роты Аржанцев.

Вначале Миронов управлял огнем пулеметов по-старому. Но как только огневой вал ушел вперед и пехота оторвалась от танков, он увидел, что пулеметчики, находящиеся уже далеко, тоже не могут поддерживать наступающую пехоту. Тогда Миронов, не спрашивая разрешения Аржанцева, решил испытать свой новый, ускоренный способ подготовки данных. Он сменил огневые позиции, сблизился с боевыми порядками пехоты и, подготовив данные, быстро открыл огонь. Все это вышло неожиданно и хорошо.

Аржанцев заметил это. Вот Миронов еще раз сменил позицию и вновь так же быстро открыл огонь. Теперь комроты было хорошо видно, что взвод Жигуленко заметно опаздывал со сменой позиции и открытием огня. Аржанцев забеспокоился. Управлять огнем роты было трудно, когда один взвод отставал, а другой ушел далеко вперед. Он хотел позвонить, чтобы задержать взвод Миронова, пока Жигуленко не сменит позицию, но в трубке послышался голос капитана Горобца:

— Молодцы твои пулеметчики… Добро действуют! Ты только поторопи взвод на правом фланге.

Аржанцев тут же позвонил Жигуленко и приказал выровняться по взводу Миронова. Тот стал жаловаться на плохую работу подносчиков патронов. Но Аржанцев знал, подносчики тут ни при чем, и сказал резко:

— Больше головой надо работать.

Жигуленко с обидой бросил трубку и взглянул вперед. Миронов уже снова сменил позицию, и его пулеметы дружно открыли огонь. Тогда он погрозил кулаком в сторону Миронова. Саша видел, что Евгений не одобряет его действий, но азарт уже захватил его. И он махнул рукой, давая сигнал своим пулеметчикам к новой смене огневых позиций. Почему-то огневой вал дальше не двигался. Остановить бойцов, которые вырвались впереди пехоты на левом фланге и приблизились к месту, где полыхали артиллерийские разрывы, было уже невозможно. Еще мгновение — и Миронов увидел, как пулеметчики — наводчик и помощник, которые бежали, держась за катки пулемета, и подносчик патронов, помогающий им сзади, вдруг разом упали, а станковый пулемет ткнулся кожухом в землю и задрал хобот кверху.

Миронов сразу понял: случилось что-то страшное, непоправимое, И вместе с тем он недоумевал: что могло произойти с пулеметным расчетом, который находился не меньше чем в ста пятидесяти метрах от огневого вала? Ведь там же было безопасно.

Аржанцев, только что восхищавшийся быстрыми и точными действиями пулеметных расчетов Миронова, сразу не понял, что же стряслось. Дежурный сигналист заиграл отбой, и белый флаг взвился над вышкой. И сразу все спешившие вперед люди, танки, орудия остановились, застыли на месте, как останавливается движение в кино, когда выключается аппарат.

В ушах звенело от внезапно наступившей тишины. По полю, где несколько минут назад кипел «бой», бежали бойцы к тому месту, где упали пулеметчики. Туда же торопились командиры, медицинская сестра в белом халате и санитары с носилками, и медленно, обходя окопы, шла грузовая машина.

Не помня себя, бежал к этому месту и Миронов. Он дважды падал, зацепившись за коряги, вскакивал и вновь бежал. Аржанцев несколько опередил его. Запыхавшись, они устремились к толпящимся бойцам. Бойцы расступились, давая дорогу. Капитан Горобец был уже здесь, бледный, глаза злые. Аржанцев увидел, как кладут на носилки маленького щупленького бойца. Миронов узнал в нем Ежа. У Ежа была забинтована левая рука, на голове белая повязка. На вторых носилках — крупная фигура подносчика патронов Ягоденко — у него забинтована левая нога. А наводчик пулемета Полагута, который бежал слева и был ближе всех к разрыву, стоял как ни в чем не бывало. Только лицо и гимнастерка запачканы землей. Полагута быстро нарвал травы и заботливо подложил под голову Ежа.

— Разойдись по своим подразделениям! — закричал срывающимся голосом Горобец. — Лейтенант Миронов, ко мне!

Миронов подошел. Язык точно одеревенел и с трудом повиновался ему.

— Вот до чего ваша бездумность довела. Людей погубили. Под суд пойдете…

Перед глазами лейтенанта расплылись туманные круги. Он с трудом удержался на ногах. Командир батальона долго кричал, сыпал обидными словами. Миронов не шелохнулся. Во рту сухо, горько, и, кажется, проведи он языком по губам — они зашуршат, как бумага.