Годы испытаний. Книга 1. Честь - [112]

Командующий, выслушав план Мильдера, одобрил и приказал авиагруппе бомбардировщиков ближнего действия нанести с рассветом мощные бомбовые удары по районам сосредоточения русской артиллерии и по обороняющимся войскам, чтобы во взаимодействии с танками уничтожить русские дивизии, задерживающие продвижение к Днепру.

Глава третья

1

На рассвете в землянку командира полка быстро вошел запыхавшийся Чепрак и разложил на столе карту.

— В чем дело? — всполошился Канашов, протирая заспанные глаза.

— Немцы опять начали атаки, без артиллерии, внезапно.

Командир полка искоса взглянул на Чепрака, удивленный его взволнованным видом.

— Докладывайте!

— В результате внезапной атаки противнику удалось потеснить наш полк.

Чепрак опять склонился над картой.

— Третий батальон обороняется на прежних позициях. Противник вклинился на участке роты Миронова. Атака отбита. Положение восстановлено…

Чепрак замялся, точно не решаясь продолжать. Канашов поднял на него недовольный взор.

— Давай, давай дальше, Гаврила Андреевич, тороплюсь на наблюдательный пункт.

Поправив съехавшую набок пилотку, Чепрак проговорил неохотно:

— Аржанцев тяжело ранен, а его комиссар Горяев погиб. Смелый человек! Поднял батальон в контратаку и немецкую пушку захватил. Стал сам у орудия и танк фашистский поджег. А второй его вместе с орудием смял.

— А где Аржанцев? — Канашов схватил Чепрака за руку. — Ну, чего замолчал? — вдруг прикрикнул он на начальника штаба. — Кто командует батальоном?

— Военврач Заморенков. Два раза батальон в контратаку водил. И, представьте, отбросил немцев.

На лице Канашова появилось одобрение.

— Лихой доктор! Как он попал в батальон?

— Аржанцев больно плох был, терял сознание. Заморенков поспешил туда помочь ему. А немцы уже прорвались к наблюдательному пункту батальона. Ну, Заморенков и кинулся с батальоном в контратаку.

— Комдив обещает нам помощь?

— Нет. Харин сообщил, что, по данным разведки, противник приостановил наступление и накапливает силы. В ближайшие два-три дня немцы не смогут наступать. По его мнению, они выдохлись.

Канашов резко махнул рукой.

— Ни черта они там не знают о противнике! Почему Андреев не представил мне данных о разведке? Немедленно Андреева ко мне!

— Есть! — ответил Чепрак и быстро вышел.

Ни к кому Канашов не был так беспощадно требователен, как к разведчикам. У всех воюющих бойцов и командиров враг был безликим и именовался «противник», «гитлеровцы», «фашисты». Канашов же всегда добивался, чтобы видеть «лицо» этого врага. От того, насколько разведчики умело добывали сведения о противнике, яснее и конкретнее был для него враг. В боях на старой границе это был командир пехотной дивизии — генерал Хютнер, а начиная от Минска — командир танкового полка подполковник Нельте, и в последнее время — командир танковой дивизии генерал Мильдер. Каждого из них он старался изучить, понять и представить себе не только как врага, военачальника, но и по возможности как человека со всеми его привычками и слабостями.

Вскоре на наблюдательный пункт командира полка прибыл начальник разведки Андреев. Канашов просмотрел данные разведки, спросил:

— Вот вы уверяли, что Мильдер будет наступать в центре. Но у него здесь, видимо, остался один полк. Куда же он дел еще два полка?

Андреев пожал плечами.

Канашов знал генерала Мильдера как умного и опытного военачальника, с которым мериться силами не так-то легко.

— Немедленно высылай разведчиков. И пока не найдешь — не приходи.

В полночь явился Андреев.

— Товарищ подполковник, мы «языка» привели. Офицер…

— Где он?

— В штабе.

Через час Канашов прибыл в штаб дивизии и, подняв заспанного и недовольного Русачева, рассказал, что танковая дивизия немцев намеревается нанести удар во фланг и тыл.

Комдив отнесся к этому сообщению недоверчиво, но когда был доставлен в штаб и допрошен немецкий офицер-разведчик, согласился, что надо как можно быстрее отходить. И тут же срочно выехал к командующему армией доложить свое решение об отходе.

Но больше всех в дивизии был удивлен Нежинцев. В немецком разведчике он без труда узнал «полковника», который посылал его с картой к Русачеву. «Так вот почему у него странный акцент! Теперь все понятно. Ловко он тогда одурачил меня…»

2

Когда Аржанцев увидел, что роте Миронова угрожает противник, он послал связного предупредить. Но связной был убит. Он послал второго, третьего, но их постигала та же участь. Тогда Аржанцев решил идти сам. Он уже почти добежал до левого фланга роты Миронова, когда по нему открыли огонь несколько вражеских минометов. Миронов видел, как комбат упал, и приказал Талановой, прибывшей из санроты, вынести его с поля боя.

Ляна вышла на опушку леса, всматриваясь в ту сторону, где земля дымилась и корежилась от огня и разрывов. Среди клочковатых куделей дыма, сползающего с высоты, она с трудом разглядела бугорки окопов, где упал Аржанцев. Он был ранен почти на переднем крае. Местность здесь была совсем открытая. Но Ляне не впервые вытаскивать раненых. И все же каждый раз, когда она отправлялась выполнять боевую задачу, ей было страшно. Она вдруг подумала: «Почему стрелки не прикрывают огнем вынос раненых с поля боя? Любой вражеский солдат может убить меня даже ради забавы».