Года любви и дни печали - [14]

Как будто в смерти той

Была повинна.

А я подумал —

Сколько в мире зла…

Россия

В этом имени столько нежности,

И простора, и синевы.

Озорной молодой безгрешности,

Не боящейся злой молвы.

Над землей пролетают птицы —

Это имя твое струится.

Это имя твое несется

Из-под ласкового крыла…

Это девушка из колодца

Синевой его пролила.

* * *

Что же натворили мы с Природой?

Как теперь нам ей смотреть

В глаза?

В темные отравленные воды,

В пахнущие смертью небеса.

Ты прости нас,

Бедный колонок.

Изгнанный,

Затравленный,

Убитый…

На планете, Богом позабытой,

Мир от преступлений изнемог.

* * *

Пока мы боль чужую чувствуем,

Пока живет в нас сострадание, —

Пока мечтаем мы и буйствуем,

Есть нашей жизни оправдание.

Пока не знаем мы заранее,

Что совершим,

Что можем вынести, —

Есть нашей жизни оправдание…

До первой лжи

Иль первой хитрости.

* * *

Не замечаем, как уходят годы.

Спохватимся, когда они пройдут.

И все свои ошибки и невзгоды

Выносим мы на запоздалый суд.

И говорим: «Когда б не то да это, —

Иначе жизнь мы прожили свою…»

Но призывает совесть нас к ответу

В начале жизни, а не на краю.

Живите так, как будто наступает

Тот самый главный, самый строгий суд.

Живите, словно дарите на память

Вы жизнь свою

Тем,

Что потом придут.

* * *

Ты думаешь одно, а говоришь

Совсем не то

При встречах наших праздных.

Из-под ресниц,

Как окна из-под крыш,

Твои глаза то вспыхнут,

То погаснут.

То их улыбка осветит на миг.

То затемнит печаль твоя немая…

О, в жизни женщин я встречал немало,

Но сердца женского я не постиг.

* * *

Когда душа устанет быть душой,

Став безразличной к горести чужой.

И майский лес —

С его теплом и сыростью —

Уже не поразит

Своей неповторимостью,

Когда к тому же вас покинет юмор,

А стыд и гордость

Стерпят чью-то ложь, —

То это будет значить,

Что ты умер,

Хотя и будешь думать,

Что живешь.

* * *

Школьный зал огнями весь расцвечен.

Песня голос робко подала.

В этот день не думал я о встрече.

Да и ты, наверно, не ждала.

Не ждала, не верила, не знала,

Что навек захочется сберечь

Первый взгляд – любви моей начало.

Первый вальс – начало наших встреч.

Я, быть может, не рискну признаться,

Чем так дорог этот вечер мне…

Хорошо, что выдумали танцы:

Можно быть при всех наедине.

* * *

С тобой нас часто разлучают

Друзья, знакомые, родня…

Но я люблю, когда нечаянно

Среди веселья иль молчания

Ты вдруг посмотришь на меня.

И не промолвив даже слова,

Мне скажешь все,

О чем молчишь.

Посмотришь, —

На свиданье словно,

Ко мне, как прежде

Прибежишь.

* * *

Любители учить

Внушали мне:

«Пишите о таких глубинах,

Что у людей всегда в цене.

Не о цветах,

Не о рябинах…

О том, что скрыто в глубине…»

А я смотрю в глаза твои:

«Что может

Глубже быть любви?»

* * *

Как мне больно за российских женщин,

Возводящих замки на песке…

Не за тех, что носят в будни жемчуг

И с охраной ездят по Москве.

Жаль мне женщин – молодых и старых,

Потемневших от дневных забот,

Не похожих на московских барынь

И на их зажравшийся «бомонд».

Что же мы позволили так жить им,

Не узнавшим рая в шалаше…

Уходящим, словно древний Китеж…

С пустотой в заждавшейся душе.

Русская женщина

До чего ж ты была красива!

Пела песни ли на заре

Иль траву за рекой косила,

Утопавшую в серебре…

До чего ж ты была красива!

Мне писать бы с тебя Россию

В самой ранней ее поре.

Но война ворвалась жестоко,

Неожиданно, как гроза.

Потемнели глаза у окон

И померкли твои глаза.

Вся земля стала полем боя

На года – не на десять дней.

Все, что было потом с тобою, —

Было с ней.

У тяжелого стоя молота

По две смены – на сквозняке,

Ты бледнела, как смерть, от голода,

Пайку хлеба зажав в руке.

Но не в силах тебя осилить,

Беды прятались, присмирев.

Мне писать бы с тебя Россию

В самой тяжкой ее поре.

А когда той весной неистовой

Май Победу земле принес,

Это ты, все сдержав и выстояв,

В первый раз не сдержала слез.

Ржавой проволокой опоясана,

Русь смотрела сквозь горечь дат

Не твоими ль глазами ясными

На пришедших с войны солдат?

И не ты ль им цветы носила,

Песни пела им на заре?

Мне писать бы с тебя Россию

В самой светлой ее поре.

Апрель

Апрель приходит на землю

Днем.

Утром его еще нет.

Утром лужи забиты льдом.

На снегу еще

Чей-то след.

Это утром.

А днем от слéда

Не останется и следа.

Рассмеявшаяся вода

Вдруг напомнит,

Что скоро лето.

О, апрель, ты, как юность,

Чист.

Откровенен, непостоянен…

Мир своим порази сияньем,

Первым ливнем

Над ним промчись!

* * *

Белый цвет – он многих красок стоит.

Первый снег и майские сады.

Ты не расстаешься с красотою,

Хоть виски, как этот снег, седы.

* * *

Одни занимают посты.

Другие сжигают мосты.

К кому-то плывут барыши,

А кто-то считает гроши.

Сказал мне вальяжный банкир,

Из новых – крутой и дремучий,

Что так уж устроен наш мир —

Не спи и надейся на случай.

А шансы у всех, мол, одни.

«Вот я исхитрился, мне – «Браво!»

И не было чувства вины

Пред теми, кого обобрал он.

* * *

Звоню друзьям… Они все на приеме,

Где Президент, охаянный страной,

Внушал им навести порядок в доме,

Поскольку сам то болен, то хмельной.

Не получилась праздничной тусовка,

Хоть собрались не слабые умы.

Но, видно, стало очень им неловко

За этот пир во времена чумы.

И стыдно стало, что в такое время,

Когда народ измучился от бед,

Они не разделили боль со всеми,

А поделили с Ельциным фуршет.

Простите их…

Они слегка зазнались,

Погрязли, забурели, обрели…