Год Змея - [17]
На опухших щеках Кригги выступили пятна.
— Вы обещали защищать нас, но не сумели спасти даже себя, — она сжала в руках расшитый венец. — У вас были каменные стены и дружина, но вы всё равно сгорели. Как ты можешь требовать что-то от маленькой деревни там, где пал Гурат?
На мгновение Кригге показалось, что Малика её ударит. Но вместо этого княжна выпрямилась — и гортанно расхохоталась.
— Дважды умирать не придётся, Кригга из Вошты. Можно погибнуть страшной смертью — но героем. А можно ползать на коленях в надежде вымолить ещё несколько лет. Каково это, пресмыкаться перед Сарматом? — она прикрыла глаза. — Зачем же вас защищать? Сегодня — дракон, завтра — тукерские ханы. Вы всё равно предадите и будете трястись за свои шкуры.
Тут не выдержала даже спокойная, пугливая Кригга.
— Нет для вас никакого «завтра», — шёпотом произнесла она. — Гурат-град сожжён. Его жители мертвы. Всё кончено.
Стоило ли оно того, Малика Горбовна?
В чертоге повисла леденящая, густая тишина. Кригга почувствовала, как покрывается гусиной кожей. Красивая молодая женщина смотрела на неё страшными чёрными глазами.
— Нет, — отчеканила она. — Не кончено. Сколько лет твоему дракону? Тысяча? Гурат-граду больше двух тысяч лет, и за это время он не преклонялся ни перед кем. Он несколько раз был сожжён. В нём пировали ханы. Над ним поднимались алые стяги князей. Мы убивали царей Пустоши, разбойников, степных людоедок — убьём и крылатую тварь. Когда мой брат вернётся из изгнания, он…
Горные недра содрогнулись. От чудовищного подземного толчка задрожали стены, и Малика не удержалась на ногах. Она упала на пол, а жемчуга посыпались с коленей Кригги.
— Замолчи! — закричала девушка и, отшвырнув венец, закрыла голову руками.
Апатитовые плиты продолжали трепетать. Волосы Малики окончательно расплелись и накрыли её лицо душной волной. Княжна случайно прокусила язык и почувствовала, как её рот наполнился кровью. Кригга же билась в истерике — она ждала, что гора обрушится на них.
Дрожь прекратилась так же резко, как и началась.
Кригга, уткнувшись в колени, разрыдалась. Под её кожей выступили позвонки.
— Никогда, — всхлипнула она, — никогда больше не смей так говорить!
Малика не привыкла, когда ей указывают. Откинув копну волос, она привстала на локтях и вытолкнула изо рта кровавый сгусток.
— Что ты несёшь? — сказала княжна и поморщилась, а Кригга отняла лицо от коленей.
— Это Матерь-гора, — прошептала девушка. — Матерь, понимаешь? Здесь нельзя так говорить о… о Сармате.
— О да, — Малика утирала окровавленные губы. Язык саднил. — Княгиня стала горой и заключила в себя своего любимого сына. Глупейшая сказка.
Но даже Малика не могла спорить с тем, что недра жили своей жизнью.
— Это не сказка, — прохрипела Кригга, закрывая глаза ладонями.
Над Матерь-горой висела красная оборотничья луна.
========== Зов крови III ==========
Первый рёв, вырвавшийся из его глотки, рассыпался ошмётками звука. Эхо разнесло их по чертогу, оставив таять в полумгле. Второй рёв накрыл дребезжащий воздух, будто волна, а третий нахлынул — и заполнил всё без остатка. Дрожали стены и пол, об которые билась медно-красная чешуя, и от ударов чешуйки смещались. Выворачивались с кровью.
Его крылья неестественно выгнулись, и кости прорвались наружу. Сошлись под неправильным углом — будто человек свёл лопатки. Обе лапы содрогнулись, а когти оставили на камне глубокие борозды. Стальные драконьи мышцы начали расплетаться, как ленты, и расползаться в появляющиеся прорехи. Зубы старались закусить собственную морду — от нечеловеческой, бездонной боли.
Он смахнул лампаду, горящую ниже всех остальных, и жёлтый огонёк растекся по его ломающемуся хребту. Пламя лампады было похоже на кляксу мёда, на каплю жидкого воска, и не обожгло его. Даже не сумело отвлечь. Золото расплылось по меди, вспыхнуло в наступающей темноте — и погасло. А драконьи кости продолжали выбиваться из суставов и рвать толстые слои чешуи и кожи.
Перевернувшись на спину, он взревел сильнее. Вымученно, чудовищно. Теперь он старался расцарапать не камень, а собственное брюхо, но не дотягивался ни задними лапами, ни распоротыми крыльями. И метался на полу исполинского чертога, оставляя под собой нити окровавленных, изломанных чешуек.
Хороша ли твоя доля, Сармат?
Луна над Матерь-горой врастала в самоцветное небо.
Если сложить все легенды, то в них нашлась бы крупица правды. Дракон обращался человеком в полнолуния — на одну ночь. В равноденствия и солнцевороты — на несколько суток. Драконье тело не боялось ни огня, ни железа, а человек был слаб. Поэтому перед летним солнцеворотом, когда чешуя спадала на самый долгий срок, Сармат убивал всех пленных, что жили в его чертогах почти год. Из-за страха. Боялся, что рабы и жёны придумали, как его извести. И поэтому всё это время Сармата охранял его брат.
Каменный воин сидел перед входом в палаты, где дракон, клокоча от боли, пытался соскрести наросты с головы. Царапался, стелился по полу. Ярхо-предатель знал, что дни и ночи, когда Сармат был человеком, тянулись долго. Длиннее, чем обычно. Это — колдовство Матерь-горы, её проклятие. Словно княгиня хотела налюбоваться сыном, пока тот человек, а не чудовище. Но для Ярхо не существовало времени. И боли — тоже.
Драконье логово – неприступная зачарованная гора. Запертая в недрах слепая ткачиха прядет песни, которым внемлет даже свирепый каменный воин, а хитрый раб придумывает, как распутать клубок самоцветных ходов. Князья созывают дружины, чтобы извести крылатого змея, требующего непомерную дань. Год идет на убыль, и близится летний солнцеворот – день, который не пережил ни один из пленных дракона. Грохот щитов и шепотки заговоров, кровная месть и тревожные пророчества, медное зарево над полем брани… Если давняя история о братьях-княжичах – колесо, ходящее по кругу, то ныне оно сошло с оси.
Компания Space X запускает новый исследовательский зонд для глубин космоса. Что это очередной пиар ход или действительно прорыв для человечества?
К 2040 году люди не отказались от мечты найти братьев по разуму – пусть от неё и отказался один конкретный космонавт. Холодная логика, научное мировоззрение и здоровый пессимизм – таковы, по его мнению, необходимые нормальному человеку черты, с ними никогда не ошибёшься. Так уж и никогда?..
Желание познать новое породило интеллект. Интеллект стал накапливать и использовать познанное для исследования неизвестного. Однако всегда были границы известного, того, что можно было познать. Эта граница была такой же неизвестностью и называлась у всех по-разному, хотя все понимали нечто одно, нечто сверхъестественное, божественное. Она манила, она пугала, она заставляла развивать интеллект, а с помощью него всё, что нужно было для познания неизвестности. Неизменным оставался только дух, сила воли, которая, низвергая до бытовых уровней познанное, стремилась в дали бесконечности.
Астронавт Ларри Штар медленно умирает в космическом госпитале на орбите Марса. Ларри мучает тайна гибели отца и миссии «Марс-2061», которой тот руководил. В мире, где человек передал искусственному разуму свое исконное право давать имена и названия всему, что встречает, любой смельчак, противостоящий системе, подлежит уничтожению. Ларри хочет доказать причастность правительства к гибели миссии, но у него мало времени…
В учебном пособии рассмотрены такие вопросы, как определение масштаба карты и сторон горизонта, ориентирование по звуку и свету, особенности определения местоположения ночью, что позволяет выбирать правильное направление движения в природной среде. Учебное пособие предназначено для спортсменов, туристов, работников объектов туристской индустрии. Пособие подготовлено при сотрудничестве с ЧОУ ДПО "Учебный центр "Академия безопасности".
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.