Год змеи - [55]
— Везде пришлось, — ответил Гафуров, — в Карпатах и на Кавказе, в Крыму и Болгарии. Под Курском меня ранило, валялся полгода в госпитале. — Нияз заварил чай. — Потом уже в Болгарии шарахнуло осколком по руке. Видишь, пальцы не слушаются. — Он показал пальцы, вроде бы засохшие, но кровь пульсировала в них. — Говорят, пройдет, врачи предлагают все время массировать. Как жена встретила? — При этом он лукаво улыбнулся.
— Наверно, так же, как и твоя тебя, — ответил Муминов и рассмеялся.
— Заново пришлось жениться, — поддержал тот смех. — Мне, например, так показалось.
— Посмотри-ка, товарищ главбух, в своих книгах, — бодро сказал Муминов, когда уже, казалось, обо всем было переговорено, — что мы имеем на сегодняшний день?
— Кроме печати и штампа, в общем-то… — Нияз достал из ящика стола главную книгу учета и подвинул к Муминову: — Гляди сам, грамотный ведь.
Муминов стал перелистывать страницы и задержал взгляд на слове «зерно». Улыбнулся:
— Неплохо живете, Нияз!
— О чем ты?
— Да вот читаю: пшеница. Три тонны.
— Чернила-то красные!
— Какая разница?! Три тонны от этого не стали двумя?
— Красными чернилами в бухгалтерии, раис-бобо, выводятся долги. Выходит, что колхоз имени Сталина должен эти тонны.
— Кому?
— Вот тут, по-моему, действительно нет разницы — кому. Должен — отдай!
Муминов листал книгу все с большей неохотой, потому что почти на каждой странице цифры были выведены красными чернилами.
— Что же у нас все-таки есть, Нияз?! — воскликнул он, не выдержав.
— Кое-что. Десять пар волов, омачи, пока, правда, без наконечников. Сбруя вся вышла из строя, надо сыромятную кожу достать. Чарыки у пахарей истрепались. Числятся три арбы на балансе, на ходу только одна.
— А две?
— Стоят без колес. Главное, обода не потеряли, так что колеса, даст бог, будут. Плотники сделают. Та-а-ак. — Нияз начал щелкать костяшками счетов. — Денег бы тысяч пятьдесят, если можно, завтра же!
— А где их взять? У меня нет богатого дядюшки.
— Найдем. — Гафуров следил за выражением лица друга и готов был расхохотаться, таким оно было растерянным. И беспомощным.
— Завтра поеду в райком, пусть помогают, — решительно произнес Муминов, — я же не старик Хызр![4]
— Сначала надо организовать работу тем, что есть, — рассудил Нияз. — А уж потом и туда ехать не стыдно. Негоже, если новый раис первый свой рабочий день начнет с просьбой о помощи…
— И то верно, — согласился Муминов. — Слушай, а что за женщина, которая все реплики на собрании бросала?
— Которая?
— Да в ватных брюках и фуфайке.
— Они ж все так одеты.
— Та, что про ферму все напоминала секретарю.
— Ясно. Сайера Муртазова, доярка. За словом в карман не полезет.
— Это я без тебя понял, что она из себя представляет?
— Была замужем, сынишка растет, годика два ему.
— А муж?
— Погиб в последний день войны, похоронку она получила же после дня Победы, спустя месяц, кажется, и не хочет верить, говорит, такого быть не может. Ждет его. Ты с ней будь поосторожней, раис-бобо, она Акбутаева так поперла, что Джидасай неделю смеялся.
— Дурень! — разозлился Муминов, встав. — Разве ради этого я расспрашиваю о ней?! У меня жена есть. Баба боевая, надо ее в партию принимать и свою парторганизацию в колхозе создавать.
— Извини, — сказал Нияз, — я совсем о другом подумал.
— На уме у плешивого — баня! По-моему, ты тоже заразился от Акбутаева. Ладно, пошли ко мне, мать заждалась, наверно.
— А Марьям? — Нияз снова лукаво улыбнулся.
— Марьям ждет меня одного, а мать — нас обоих…
Через год, в такое же ясное и холодное февральское утро Муминов похоронил свою жену. Она умерла после родов от кровотечения, оставив мужу в память о себе дочь Норой…
Муминов ворошил память, вспоминая существенные, на его взгляд, события и факты своей жизни, не задерживая внимания на буднях, хотя их-то как раз и было больше всего, поэтому и книга, которую он сегодня мысленно писал, получалась не цельной, а с разрывами, зигзагообразная, как дорога, преодолевающая череду адыров, когда на нее глядишь издали. Но первый день своего председательствования он помнил, кажется, в мельчайших деталях.
Колхоз имени Сталина по нынешним масштабам был гномиком, даже не карликом. На ста тридцати гектарах выращивали хлопок, около двухсот на склонах окрестных адыров занимала богара и примерно сорок было под всем остальным — люцерниками, виноградниками, садами, огородами. Но даже и это ему, новому председателю, нужно было знать, как свои пять пальцев. Поэтому на следующее утро, встав пораньше, он по совету Саибназарова отправился знакомиться с владениями колхоза, чтобы иметь о них ясное представление. Хоть и не было его долго дома и он думал, что все позабылось, а вот два дня, проведенные в кишлаке, воскресили в памяти все, что было связано с Джидасаем и его территорией, и он уже сам себе не казался беспомощным человеком, оказавшимся в незнакомой ситуации.
Рассвет только брезжил, но узкие и кривые улочки кишлака с полуобвалившимися дувалами и ветхими мазанками в глубине дворов, голые деревья и кучи сброшенного с крыш снега уже различались отчетливо. Над крышами поднимались синие столбики кизячного дыма, в некоторых домах двери были сорваны, пустые проемы окон напоминали рвы провалившихся могил на кладбище. Муминов шел по этим улочкам, ежился от мороза, который обжигал щеки и руки, а на душе была какая-то пустота. Он помнил эти улочки другими, полными жизни, а сейчас, казалось, страшный мор промчался по ним и своей метлой вымел все, что не могло сопротивляться в голодные годы войны. Редкие прохожие здоровались с ним, приложив руки к груди, женщины проходили, прикрыв половину лица платком, проходили быстро, словно бы стыдясь за свои, не очень-то радующие глаза, наряды и обувь. Или прижимались к дувалу, уступая дорогу Муминову.
Герои повести писателя Азада Авликулова живут напряженной жизнью, и, хотя характеры весьма разнообразны, их объединяет нечто единое — стремление понять себя, своих современников. ...В узбекском совхозе «Чинар» трагически погиб — сорвался со скалы в пропасть — участковый, капитан милиции Халиков. Смерть его была признана несчастным случаем. В совхоз назначают нового участкового уполномоченного, лейтенанта Акрамова, и руководство дает ему отдельное поручение: еще раз изучить обстоятельства гибели капитана Халикова. За данную повесть автор удостоен диплома Всесоюзного литературного конкурса МВД СССР, Союза писателей СССР и Госкомиздата СССР, посвященного 60-летию Советской милиции.
Азад Авликулов — писатель из Сурхандарьи, впервые предстает перед читателем как романист. «Трое из Кайнар-булака» — это роман о трех поколениях одной узбекской семьи от первых лет революции до наших дней.
Предвоенная Германия 30-х, богемный Берлин заполнен свингующей молодежью. Молодая Лени Рифеншталь, только закончившая съемки «Олимпии», знакомится с четырьмя юными архитекторами из бюро Альберта Шпеера. У парней странное хобби: они пытаются электрифицировать гитару. Через Лени о творческих поисках сотрудников главного проектировщика столицы Третьего рейха становится известно Адольфу Гитлеру. Проект под кодовым названием «Юбка» курируется лично фюрером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Натаниэля – основного Врага рода человеческого – в доступной и популярной форме не несёт совершенно ничего полезного. Не предназначена для широкого круга читателей. Но попутно разъясняет, что в Начале было отнюдь не Слово. А Логическое Умопостроение. Им же, кстати, всё и закончится.Текст дан в черновой редакции, подробнее о книге можно узнать на официальном сайте http://polumrak.ru.
Он молод и просто неприлично богат. Деньги – смысл его жизни. И он покупает. Но все ли можно купить? Не может ли случиться так, что выставленный счет окажется слишком велик? Ответ вы найдете в этом захватывающем триллере. А в герое каждый из вас узнает свое собственное лицо. И может быть, оно вам не очень понравится. А что делать? Такое время, такая жизнь…
Маргерит Дюрас уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых писательниц не только во Франции, но и во всем читающем мире. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества — вот полюса, создающие напряжение в прозе этой знаменитой писательницы».В «западных» романах Дюрас раннего периода — «Модерато Кантабиле» и «Летний вечер, половина одиннадцатого» — любовь тесно переплетается со смертью, а убийства — вариации на тему, сформулированную Оскаром Уайльдом: любящий всегда убивает того, кого любит.