Год жизни - [16]

Шрифт
Интервал

Это был первый удар, полученный нами.

Весь вечер и половину ночи я провозился с книгами, которые привез с собой, — искал описания случаев, близких к нашему. Но ничего не нашел. Компрессорные установки не входили в мою специальность, однако они были тесно связаны со строительством туннелей. Я утешал себя тем, что я не компрессорщик, но облегчения не испытывал.

Надо было ехать в комбинат, рассказывать о своей неудаче, просить помощи. Мне было горько и стыдно, я уже видел перед собой лицо Фалалеева и усмешку, с которой он встретит меня… Но другого выхода не было.

И вот я сижу на валуне и жду машину с провизией, чтобы уехать в комбинат.

В два часа машина появилась. Еще издали я заметил, что в кабине рядом с шофером сидит человек. «Вероятно, кто-нибудь из комбината, — подумал я. — Только этого не хватало увидит наши залитые водой ямы». Машина подъехала, остановилась, и из машины вышел… Николай Николаевич Крамов!

Я так обрадовался, что сразу забыл обо всех неприятностях и побежал ему навстречу. Он шел ко мне широкими шагами, перепрыгивая через валуны. На нем была все та же кожанка, сапоги, а в зубах неизменная трубка.

— Ну, здорово, Андрей! Как идут дела? — крикнул он издали.

Я крепко пожал ому руку и тотчас же почувствовал, что мне совсем не трудно и не стыдно рассказать ему о нашем затруднении.

— Приехал проведать, — широко улыбаясь, проговорил Крамов и присел на валун. Я сел возле него, — Ну, как, врезался?

Я горько усмехнулся. Он спрашивал, врезались ли мы, то есть приступили ли к проходке, а мы еще компрессор никак не можем установить…

— Нет, Николай Николаевич, — откровенно ответил я, — до врезки нам еще далеко.

И, ничего не утаивая, рассказал о нашем горе. Пока я говорил, Крамов прочищал свою трубку травинкой.

— А как вы справились с установкой, Николай Николаевич? — спросил я, закончив свой рассказ. — Помучились с компрессором?

— Ни минуты, — ответил Крамов.

— Какой же у вас грунт?

— Думаю, такой же, что и у вас.

— Тогда я, очевидно, неуч.

— Вот это уже перегиб! — рассмеялся Крамов и встал. — Покажите-ка мне, что у вас там происходит.

И зашагал к горе, заложив руки в косые карманы своей потертой, из дорогой кожи куртки, попыхивая трубкой. Я поплелся за ним.

Рабочие понуро сидели вокруг котлована и сплевывали в воду, подымавшуюся все выше.

При его приближении рабочие стали медленно подниматься. Это бросилось мне в глаза. Крамов сказал коротко:

— Здорово, ребята!

Подошел к котловану и стал глядеть на воду.

Один из рабочих тоненько засмеялся. Крамов строго взглянул на него, и смех оборвался.

— Что ж, пройдем в контору? — обратился Николай Николаевич ко мне.

Я провел его в свою каморку.

— Так вот, дружище, — проговорил Крамов, опускаясь на нары, — никаких трудностей с фундаментом у вас нет. Ты их придумал.

— Как?! — воскликнул я.

— А так. Ты подумал ли, парень, о том, какого происхождения эти горы? Они ледникового происхождения, притом недавнего. Каких-нибудь двести пятьдесят тысяч лет назад здесь полз ледник. Ваш грунт — это морена, обыкновенная морена, которую принесли ледники.

— Все это так… — начал было я.

Но Крамов прервал меня:

— А раз так, то, значит, под мореной должна быть скала. Та же порода, что и в этих горах. И надо просто докопаться до скалы.

— А что же делать с водой? — спросил я. — Ведь здесь даже насос подключить не к чему. Чем откачивать воду?

— Ведерками, товарищ инженер, ведерками и воротком! Скала наверняка там, и близко.

Я молчал. То, что говорил Крамов, было ясно, просто и, главное, бесспорно…

— Как-то не подумал об этом, — тихо сказал я, — в голову не пришло…

— Восемнадцать лет назад, когда я только что соскочил с институтской скамьи, мне это тоже не пришло бы в голову. Тогда для меня технический проект был вроде евангелия для верующего — каждое слово непогрешимо. Так же как для тебя сейчас.

— А для вас?

— Я тоже уважаю проект и стараюсь ему следовать. Но если по проекту где-нибудь требуется гайка или болт, а у тебя их нет, ты станешь в тупик и задержишь строительство. Ведь так? А я заменю их парой гвоздей. Вот, грубо говоря, и вся разница.

Крамов уехал под вечер. За ним пришла грузовая машина, и я подумал с досадой: вот западный участок уже обзавелся автотранспортом, а у нас ни одной машины!

…Вскоре после нашей встречи с Крамовым прибыло наконец оборудование — буровые молотки, шланги к ним, рельсы, две вагонетки для отгрузки породы. Доставили и взрывчатку.

Теперь можно было начинать проходку штольни, приступать к тому, что на нашем, техническом языке называется врезкой.

После долгих усилий был пущен и компрессор.

Я решил начать работу с утра, но спать никому не хотелось, солнце светило по-прежнему ярко, и монтажники, бурильщики, откатчики, запальщики — вся наша группа столпилась у компрессорной. Приятно было слушать, как рассекает воздух ременная передача.

Я тоже стоял среди людей, прислушивался к шуму компрессора, и в ту минуту же существовало для меня музыки более красивой.

Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча.

— Вас спрашивают, — сказал Нестеров. — Вон там, у конторы, стоит…

Это была Светлана. Я не сразу узнал ее в синем комбинезоне и пестрой косынке.


Еще от автора Александр Борисович Чаковский
Блокада. Книга первая

Первые две книги романа «Блокада», посвященного подвигу советских людей в Великой Отечественной войне, повествуют о событиях, предшествовавших началу войны, и о первых месяцах героического сопротивления на подступах к Ленинграду.


Блокада. Книга пятая

Пятая книга романа-эпопеи «Блокада», охватывающая период с конца ноября 1941 года по январь 1943 года, рассказывает о создании Ладожской ледовой Дороги жизни, о беспримерном героизме и мужестве ленинградцев, отстоявших свой город, о прорыве блокады зимой 1943 года.


Блокада. Книга третья

Третья и четвертая книги романа «Блокада» рассказывают о наиболее напряженном периоде в войне — осени 1941 года, когда враг блокировал город Ленина и стоял на подступах к Москве. Героическую защиту Ленинграда писатель связывает с борьбой всего советского народа, руководимого Коммунистической партией, против зловещих гитлеровских полчищ.


Блокада. Книга вторая

Первые две книги романа «Блокада», посвященного подвигу советских людей в Великой Отечественной войне, повествуют о событиях, предшествовавших началу войны, и о первых месяцах героического сопротивления на подступах к Ленинграду.


Блокада. Книга четвертая

Третья и четвертая книги романа «Блокада» рассказывают о наиболее напряженном периоде в войне — осени 1941 года, когда враг блокировал город Ленина и стоял на подступах к Москве. Героическую защиту Ленинграда писатель связывает с борьбой всего советского народа, руководимого Коммунистической партией, против зловещих гитлеровских полчищ.


Победа. Том первый

Новый роман писателя А. Чаковского «Победа» связывает воедино две великие исторические вехи — лето 1945 года, когда в Потсдаме разыгралась политическая битва за обеспечение прочного мира после окончания войны, и лето 1975 года, когда в Хельсинки руководители 33 европейских стран, а также США и Канады подписали Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.Действие романа начинается в Хельсинки, куда прибывает советский журналист Воронов; основу первой книги составляет рассказ о подготовке к встрече в Потсдаме и ее первом дне.Используя огромный документальный материал, писатель воссоздает атмосферу встречи, а также живые портреты главных ее участников: Сталина, Черчилля, Трумэна.В «Победе» А.


Рекомендуем почитать
Светлое пятнышко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Иван-чай. Год первого спутника

В предлагаемых романах краснодарского писателя Анатолия Знаменского развернута широкая картина жизни и труда наших нефтяников на Крайнем Севере в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период.



Из рода Караевых

В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.


Поэма

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Среди хищников

По антверпенскому зоопарку шли три юные красавицы, оформленные по высшим голливудским канонам. И странная тревога, словно рябь, предваряющая бурю, прокатилась по зоопарку…