Год ведьмовства - [50]

– Обнажаешь свое разбитое сердце. Делишь со мной мой позор и мой грех, как будто они и твое бремя тоже, – тут Лия потянулась к ней, взяла за руку и подвела к себе. – Но это моя боль. Мне не нужно, чтобы ты страдала за меня. Когда-нибудь ты поймешь, что мы не можем делиться всем. Иногда нам приходится нести этот груз в одиночку.

Слова прозвучали как пощечина. Иммануэль открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы заполнить гадкое молчание, возникшее между ними, боясь, что оно затянется навсегда, если она этого не сделает, но Лия опередила ее.

– Я оставлю вас наедине.

– О чем ты…

В конце коридора хлопнула дверь, и, обернувшись, Иммануэль увидела Эзру, который выходил из библиотеки с высоченной стопкой книг, которые ему приходилось придерживать подбородком. Он направился в их сторону, и несколько увесистых томов выскользнули у него из рук, с грохотом попадав на пол. Иммануэль шагнула ему навстречу и помогла собрать книги.

Эзра пробормотал что-то, похожее на благодарность, и выхватил книгу у нее из рук. Вблизи от него разило алкоголем – чем-то куда более крепким, чем подогретое вино, которое подавали на пиру. Иммануэль повернулась к Лие, разрываясь между желанием уйти и остаться. Но когда Эзра поплелся дальше по коридору, она последовала за ним. Перед тем как завернуть за угол, она обернулась и посмотрела на подругу. Та стояла посреди коридора и не двигалась, словно пригвожденная к месту. Пока Иммануэль наблюдала за ней, Лия опустила голову, обняла живот обеими руками и медленно отвернулась.

Глава 18

Иногда я думаю, что мои тайны лучше держать в себе, чем выпускать наружу. Возможно, моя правда уже наделала достаточно дел. Возможно, мне следует унести эти воспоминания с собой в могилу и представить мои грехи на суд мертвых.

Мириам Мур

– Нам нужно поговорить, – сказала Иммануэль, с трудом поспевая за длинными шагами Эзры.

– Если тебя интересует, рассказал ли я кому-то о том, что произошло в лесу, то тебе не о чем волноваться, – отозвался он хмуро, глядя прямо перед собой.

Он говорил так, словно знал больше, чем то, что рассказала ему Иммануэль, откуда напрашивался вопрос… что? Что, по его мнению, произошло в лесу?

– Я знаю, что ты не рассказывал, – ответила Иммануэль, ускоряя шаг, чтобы не отставать от него. – В противном случае, это я бы сейчас несла покаяние…

– Или горела на костре, – он помолчал, а потом сказал: – Иди за мной.

Подобрав одной рукой юбки, Иммануэль поспешила за Эзрой и поднялась следом за ним по винтовой лестнице. Наверху оказалась железная дверь, которую Эзра распахнул пинком, чуть не рассыпав при этом книги. Он повернулся и взглянул на нее.

– Ты будешь входить или нет?

Иммануэль никогда прежде не бывала в мужских покоях и понимала, что Марта с нее семь шкур спустит, если хотя бы заподозрит ее в столь серьезном непристойном проступке. Она потопталась на месте, но все-таки кивнула.

Едва Иммануэль переступила порог, Эзра свалил книги на ближайший к нему стол и запер за ней дверь. Наверху задрожала люстра, бряцая хрусталиками. Иммануэль отметила, что потолок здесь был расписан под небеса, усыпанный рисунками планет и звезд, с вытравленными на нем созвездиями, такими большими, что некоторые из них тянулись через всю комнату от одной стены до другой. На каменных стенах висели гобелены и портреты угрюмых святых и апостолов давно минувших веков. Правую часть комнаты занимала большая железная кровать, застеленная темной парчой и толстыми овечьими шкурами. А за кроватью стоял деревянный стол, безыскусно стесанный на манер мясницкого, по всей поверхности которого были разбросаны перья и пергаментные свитки.

Вдоль стены напротив входа простирался камин. Над ним, от руки прямо на кирпичах, была нарисована карта мира за пределами вефильских земель. Иммануэль разглядела названия языческих городов: Галл на бесплодном севере, Хеврон в срединных землях, Син в горах, Иудея на краю пустыни, Шоан на юге, где облизывало берега бушующее море, и черная клякса Вальты – владений Темной Матери – на дальнем востоке.

По всей комнате, стопками высотой с Иммануэль, громоздились книги. Книги были рассованы по шкафам, стояли на каминной полке и даже лежали под кроватью. И только когда Иммануэль подошла достаточно близко, чтобы прочитать названия, она увидела, что почти все они были посвящены истории, изучению и практике колдовства.

У нее сдавило грудь, как будто чья-то невидимая рука дотянулась до ее сердца и крепко сжала. Она видела только одну причину внезапного интереса Эзры к книгам о колдовстве, и причина эта заключалась исключительно в ней и во всем, что случилось в Темном Лесу.

– Что это, Эзра? Ты меня пугаешь.

– Что-то затащило тебя под воду, – проговорил Эзра, и от тяжести его взгляда у нее по коже побежали мурашки.

– Что?

– Там, в лесу, на пруду… что-то затащило тебя под воду и долго не отпускало.

Несмотря на огонь в камине, она похолодела.

– Что значит долго?

– Минут двадцать. Может, и дольше.

– Этого не может быть, – прошептала Иммануэль, мотая головой. – Ты ошибаешься, я пробыла под водой не больше минуты. Я предупреждала, что Темный Лес может заморочить тебе голову…