Год тумана - [31]

— Спасибо.

Пока наливаю кофе — ей черного, а себе с капелькой молока (привычка, приобретенная в последние две недели), — Нелл открывает папку и достает ксерокопию статьи с фотографиями. Лицо мужчины на первом снимке очень знакомо, но вспомнить его не могу. Чуть ниже — лицо девочки, что улыбается и смотрит в правый угол объектива. У нее точно такая же прическа, какую носила я в детстве, в конце семидесятых, — густая челка, зачесанная назад.

— Тед Банди. Подтверждение или опровержение его причастности к похищению и убийству Кимберли Лич, — Нелл щелкает ногтем по фотографии девочки, — зависело от показаний единственного свидетеля — человека по имени Кларенс Андерсон. Следствие вышло на Андерсона спустя пять месяцев после случившегося, но он не мог припомнить ничего значительного. Тогда помощник окружного прокурора потребовал, чтобы Андерсона подвергли гипнозу. В состоянии гипноза Кларенс узнал и Банди, и девочку и даже описал, как они были одеты. Благодаря этим показаниям все фрагменты сложились воедино.

— Я не настаиваю, — Нелл достала из папки визитку, — но друзья посоветовали этого человека. У него офис на Норт-Бич.

Карточка белая, на ней стоит имя «Джеймс Рудольф», набранное печатными буквами. Чуть ниже — курсивом — написано «Гипнотерапия». Номер телефона и адрес электронной почты.

— Я охотно попробую.

— Почему бы не позвонить ему прямо сейчас?

Беру трубку.

— Если бы два месяца назад мне сказали, что я буду звонить гипнотизеру, ни за что бы не поверила.

Набираю номер, и после первого же гудка отвечает женский голос:

— Алло?

— Ой, кажется, ошиблась номером…

— Вам нужен Джимми? — спрашивает она с ощутимым бостонским акцентом.

— Простите?

— Рудольф? Джимми Рудольф?

— Да.

— Минуту.

Раздается какое-то шуршание, потом слышу мужской голос:

— Алло!

— Мне нужна ваша помощь.

— Конечно, — отвечает он. — Простите за неувязку. Я сегодня целый день дома, и секретарь каждый раз вынуждена перезванивать. Когда сможете приехать?

— А когда сможете меня принять?

— Ну, например, завтра. Скажем, в час.

— Хорошо.

— И наденьте что-нибудь удобное.

Связь обрывается.

— Ну как? — спрашивает Нелл.

— Не уверена…

Соседка пожимает плечами:

— Во всяком случае, попытка не пытка. Всем известно, что травма может заблокировать память. А гипноз позволяет человеку преодолеть психологический барьер и извлечь необходимый материал.

Она роется в папке и вытаскивает цветную репродукцию картины Джона Уильяма Уотерхауса. На ней двое мужчин сидят бок о бок, практически неотличимые друг от друга, если бы не цветовая гамма. Один — рыжеволосый, бледный, ярко освещенный — дремлет, опираясь на плечо соседа; второй — смуглый брюнет, полускрытый тенью, в траурном одеянии. У первого флейта, у второго лира.

— Гипнос, — объясняет Нелл, — древнегреческий бог сна. А рядом — его брат Танатос, бог смерти.

Библиотекарь многое может рассказать о гипнозе — судебные прецеденты, любопытные случаи, современные модные теории.

— Некоторые считают, что все пережитое человеком хранится в своеобразном банке памяти, а гипноз помогает добраться до этой информации. Другие, наоборот, думают, будто прошлое постоянно перерабатывается в интересах настоящего и воспоминания создаются под воздействием определенных факторов.

Который раз поражаюсь тяге Нелл к самообразованию, способности поглощать и усваивать огромные объемы информации по любой теме. Невольно задумываюсь, не связана ли жажда знаний со смертью сына; возможно, непрерывное поглощение фактов — это попытка заполнить зияющую пустоту. Ее скорбь представляется в виде неумолимой черной дыры, которая растет с угрожающей скоростью. Такая же черная дыра владеет моим умом и сердцем в течение долгих недель, миновавших со дня исчезновения Эммы. В то время как соседка заполняет досуг чтением, я занимаюсь бесконечными поисками.

Когда следующим вечером возвращаюсь домой, Нелл встречает меня у дверей и спрашивает:

— Ну как?

— Этот тип оказался просто шарлатаном. Усадил в кресло, видимо, приобретенное на дешевой распродаже, и расслабиться не удалось. В его кабинете воняло сигарным дымом. Когда закончили, Рудольф принялся рекламировать свой семинар, который состоится на следующей неделе в Тахо.

— Не повезло, — вздохнула добрая душа. — А казалось довольно многообещающим.

Не рассказываю Джейку о гипнозе. Альтернативная психология не вписывается в его картину мира, подозреваю, что все покажется ему чепухой, бессмысленным хватанием за соломинку. Но факт остается фактом: соглашусь принять участие в любой нелепице, если только впереди замаячит хотя бы малейший проблеск надежды. У меня просто нет выбора.

Глава 24

Однажды мы с Аннабель в глубоком детстве в течение месяца откладывали карманные деньги, а потом отправили в «Живые игрушки». Рекламу игрушек увидели на задней обложке журнала — миниатюрные морские коньки, всего за четыре доллара девяносто пять центов, включая расходы на доставку. Несколько недель две крохи сидели на крыльце, играли в карты и ждали прибытия фургона службы доставки.

Однако морские коньки прибыли не машиной. Без всяких церемоний их прислали почтой, в пухлом конверте. Когда открыли посылку, с разочарованием узнали в «морских коньках» всего лишь «морских чертиков», причем не живых — прислали каких-то бледных зародышей в целлофановом мешочке. Аквариум представлял собой неуклюжую пластмассовую конструкцию — двадцать пять на пятнадцать сантиметров. К нему прилагался маленький пакетик разноцветной гальки для декорирования. Мы с Аннабель не теряли надежды — бросили морских чертиков в воду, рассыпали по дну гальку и стали ждать чуда.