Год собаки - [13]

Мало на свете вещей, ненавистных бордер-колли более, чем вынужденное безделье. Им необходимо бегать, видеть что-то новое, пробовать на вкус все, что попадет в зубы, рыть норы, присматривать за тем, кто приходит и кто уходит. У них есть интеллект, который нужно чем-то занимать. Если вокруг не происходит ничего интересного, они начинают скучать и изобретают себе неприемлемые, а порой и опасные развлечения. Девон практически мгновенно осваивал любую дверь (в том числе и двери шкафов), а на рытье ямы размером с бомбовую воронку у него уходило лишь несколько минут. Я понимал: если не найти ему занятие по душе, он превратится в опасного невротика.

Кроме того, от Старины Хемпа Девон унаследовал ярко выраженные охотничьи и пастушеские инстинкты. На прогулке, стоило грузовику или шумному автомобилю проехать мимо нас, Девон кидался за ним, едва не вырывая у меня из руки поводок. Чем больше была машина, чем сильнее шум, тем неотразимее соблазн. Особенно действовало на Девона обаяние мусоровоза.

Идеально было бы тренировать его на прогулках, одновременно развивая в нем уверенность в себе. Но кого и как пасти в тихом пригороде в Нью-Джерси? Нельзя же позволять Девону гоняться за всем, что ему захочется догнать!

Всякий раз, как он начинал рваться в погоню за автомобилем, я громко кричал или бросал совок на асфальт (собаки не выносят металлического лязга). Я старался как можно больше шуметь — «изображал медведя», как сам это называл. Пусть Девон поймет, что я больше и сильнее его, что есть на свете вещи поважнее, чем его желание пасти грузовики. Один или два раза даже пришлось пнуть его ногой. Я готов проявлять либерализм во многих вопросах, но не тогда, когда мой пес рвется на проезжую часть.

Кроме того, нам требовалось установить взаимопонимание. Хотелось надеяться, что мы с Девоном вскоре станем лучшими друзьями (и уже сейчас было видно, что я страшно его избалую!). Однако в наших отношениях не было и не могло быть равенства.

Собаки — стайные животные. Им необходимо четко понимать свой ранг в «стае», и в паре «собака — человек» собака не может быть вожаком. Если вам не удастся утвердить свое лидерство, то вы не облегчите жизнь собаки, а обречете ее на постоянную растерянность, разочарованность и деструктивное поведение.

Дело осложнялось возрастом Девона. Два года, предупредила меня Диана, для овчарки возраст подростковый, когда даже самая спокойная и прекрасно воспитанная собака начинает подвергать сомнению все правила и проверять на прочность запреты. К тому же очень возможно, что прежние хозяева поощряли в Девоне те самые инстинкты, которые я стремился сдержать или хотя бы направить в иное русло. К счастью, мы нашли изобретательное, хоть и весьма нетрадиционное решение проблемы.

В парке, куда мы ходили причесываться, была ограда, идущая параллельно улице с умеренным движением. Мы располагались примерно в ста метрах от ограды. Когда до нас доносился шум машины или грузовика, Девон припадал к земле в типичной позе пастушьей собаки: хвост опущен, в глазах, устремленных на хозяина, — ожидание приказа. Как только машина появлялась в поле зрения, я вопил:

— Давай, Дев, лови ее!

Очень важно было кричать во весь голос и с искренним азартом: пусть Девон чувствует, что делает по-настоящему важное дело.

По моей команде пес ракетой подлетал к забору и пускался вдоль него вскачь. Забор (высокий и крепкий — не переберешься!) шел параллельно улице на протяжении примерно ста метров. Девон добегал до поворота и обратно по длинной дуге возвращался ко мне.

После полудюжины таких пробежек он, можно сказать, улыбался во всю морду — и остаток дня у нас проходил спокойно. Девон не носился как очумелый, не кидался на все, что движется, и даже порой, совсем как лабрадоры, дремал во дворе под лучами весеннего солнышка.

Прохожие, водители, рабочие городских служб, дети, другие владельцы собак часто останавливались полюбоваться на Девона. Порой по вечерам ребятишки с соседних улиц стайками сбегались «посмотреть на собаку, которая так быстро бегает». Один паренек даже прозвал Девона «гонщиком» и подарил мне секундомер.

Джулиус и Стенли с удовольствием принимали участие в наших прогулках. Они обнюхивали окрестности, получали свою долю приветствий, поглаживаний и похлопываний, затем растягивались на травке и дремали в свое удовольствие, подставляя белые бока ласковому солнцу. Стенли считал нужным бегать, только когда гонялся за мячом, а Джулиус вообще не видел смысла в беготне.

Девон быстро понял мою идею и принял ее с энтузиазмом. За забором у дороги он мог вволю удовлетворять свои пастушьи инстинкты, не подвергая опасности никого — в том числе и самого себя. Я начал понимать, что он и вправду очень умен. Девон сразу смекнул, что в парке гоняться за добычей можно, а во всех остальных местах — нельзя, и перестал рваться с поводка во время прогулок.

Эта «работа» стала для нас прорывом. Связь между нами укрепилась, и Девон начал реагировать на мои команды. Мое изобретение позволило его энергии выплескиваться позитивно и конструктивно, никому не причиняя вреда. В сущности обратило его мощные инстинктивные стремления в веселую и безопасную игру.