Год призраков - [68]

— А эта собака когда-нибудь спасала тебе жизнь?

Он ткнул в меня пальцем:

— Вот в этом-то все и дело.

Я кивнул, хотя и не понял, что он имеет в виду. Некоторое время мы сидели молча. Уже распускались листочки, и я заметил, что трава стала зеленее. Ласково грело солнце. Наконец я встал и направился к дому.

— Тебе с твоим братцем не стоит сейчас шляться по ночам, — заметил Дед.

Я повернулся и посмотрел на него. Он приложил палец к губам.

Заткнись

Я рассказал Джиму о нашем с Дедом разговоре.

— Вот черт! — вырвалось у него.

— Я думаю, он никому не скажет, — проговорил я.

— А глаза у собаки и вправду были красные?

— Ярко-красные.

— Эта собака видит мистера Уайта.

— Я тоже так подумал.

— Если собака его видит, то почему Мэри не видит? Белая машина в Драном городе вот уже две недели как стоит на Хаммонд-лейн.

Мы нашли Мэри в ее комнате — она лежала на полу и складывала паззл, изображающий лесную тропинку. Я удивился тому, что Мэри не болтает с Салли О'Малли и Санди Грэмом. Джим, вероятно, подумал о том же, потому что спросил:

— Куда подевался Микки?

— Заткнись, — сказала Мэри, приставляя очередную часть к паззлу.

Джим поведал ей о татуировке Деда, а потом спросил, почему белая машина остается на месте.

— Сделай мистера Уайта, — сказала она, не поднимая глаз.

— Так он не в машине? — спросил я.

— Спасибо. — И Мэри указала нам на выход.

Я пытался связать воедино собачье предупреждение, мистера Уайта без его машины, Рэя и все остальное, связать во что-нибудь такое, что можно осмыслить. Я вышел на задний двор подышать воздухом. Джим последовал за мной.

— Он нацелился на Мэри, — сказал Джим.

— Нужно сказать папе.

— Нет. Рэй обо всем этом знает. Мы сначала должны выяснить, что у него за план.

— Я не пойду.

— Тогда я пойду один.

— А что, если мистер Уайт найдет тебя прежде, чем ты найдешь Рэя? — спросил я.

Он пожал плечами:

— Что ж, придется рискнуть.

Тем вечером Бабуля сообщила нам после обеда, что днем на нашей улице побывала полиция.

— Где? — спросила мама.

— У Хайесов. Их дочь слышала что-то за окном прошлой ночью.

— А она видела кого-нибудь? — спросил Джим.

— Было слишком темно.

Позднее мы спустились в подвал. Джим достал из Зала славы бродягу и покрасил в белый цвет — всего, вместе с булавочными руками. Глаза его горели даже из-под краски. В разгар своей работы Джим поднял на меня глаза и произнес: «Марси Хайес». И мы оба рассмеялись.

Сделайте луну

— Сделайте луну, — сказал Крапп. — Меня не волнует, как именно.

Он пустил по рядам книгу с изображениями луны.

— Кратеры, — продолжил он. — Круглая с серыми кратерами. Папье-маше, глина, бумага, пластилин — из чего угодно, но это должно быть похоже на луну. Сдадите на следующей неделе. В четверг.

Ночной дозор

Мужчины собрались на задах нашего дома в субботу, ближе к заходу солнца. Отец сказал, что Джим и я можем посидеть с ними какое-то время, если будем вести себя тихо. Мистер Мейсон, мой отец, мистер Фарли, Дэн Курдмейер и мистер Конрад сидели на садовых стульях у кустов форзиции, которая начинала выкидывать желтые почки. Дул теплый ветерок, и время было похоже скорее на вечернее, чем на дневное. Мистер Конрад принес блок из шести банок пива и фонарик. Курдмейер приволок то и другое в двойном количестве. Последним пришел мистер Фарли с бутылкой виски и бумажными стаканчиками.

Я сидел на земле рядом с отцом, а Джим — на своем собственном стуле. Мистер Конрад предложил отцу пива. «Спасибо», — сказал тот, и мистер Конрад рассмеялся. Мистер Фарли стал разливать виски по стаканчикам и раздавать их. Почти все курили, у Курдмейера была трубка. Когда все получили по стаканчику, мистер Мейсон поднял свой и провозгласил:

— За ночной дозор.

Они выпили, и мистер Курдмейер спросил:

— А где Хайес? Ведь это его дочь была, а?

— Не знаю, — Мистер Мейсон покачал головой. — Это жена заставила меня все организовать.

Мужчины хохотнули — тихо, чуть ли не смущенно.

— Я попросил своих ребятишек устроить растяжки во всех дворах, кроме этого. Две палки, а между ними леска и жестянка с камушками внутри. Если мы их услышим, то должны бежать со всех ног и схватить этого любопытного мерзавца.

Я представил себе, как Генри и жуткие толстушки громыхают банками из-под колы.

— Бежать? Еще пара стаканчиков, и мы не побежим, а поползем, — заметил Фарли.

— Выпивка на свежем воздухе, — сказал отец. — Совсем неплохой план.

— Если мы кого услышим, — сказал Мейсон, — вы, ребята, за ним побежите?

— Конечно, я надаю им поджопников, — заверил его мистер Конрад и через секунду расплылся в ухмылке.

— Посмотрим, как оно пойдет, — сказал отец, и после этого разговор зашел о погоде и о деньгах.

Наполнялись стаканчики. Зажигались и гасились сигареты, время от времени звучали бранные слова. Смех был каким-то далеким, словно то, над чем смеялись мужчины, они помнили лучше, чем сказанное только что. Спустилась темнота, и в воздухе стало прохладнее.

Мистер Фарли принялся рассказывать о новом пулемете, который делали у «Груммана»,[61] где он работал.

— Тысяча выстрелов в секунду.

— А какой калибр? — поинтересовался отец.

Фарли развел два дрожащих пальца дюймов на пять и улыбнулся, словно это было самым поразительным известием. Когда он закончил рассказ о необыкновенной конструкции, мистер Конрад вытащил из кармана коробок спичек, поставил свой стаканчик и взял принесенный им фонарик.