Год охотника - [2]

Пока он размышлял, колокольчик продолжал настырно названивать.

- Фима! - дверь содрогнулась: кто-то пытался вытащить хозяина из тихого пенсионного покоя. - Фима, открой! Я знаю, что ты дома!

Так объединял его инициалы только один человек: Егор Сергеевич Бурханкин. Для большинства жителей - попросту Лешак, для любителей пострелять без лицензии - Егерь Сергеич. Нелюдимый Франц до этого момента контактировал с ним лишь в сезон охоты, уважал в нём меткость Вильгельма Телля, так же и звал. (Правда, сократил комплимент до "Вилли".)

Игорь Максимильянович вздохнул: "Да уж, теперь точно придётся открывать! Этому не откажешь, себе дороже."

Дверь была распахнута настолько радушно, что нежданный гость чуть не снёс головой большое настенное зеркало и пролетел по коридору до самой кухни. Вслед ему раздалось:

- Вилли! Ты куда? Вот он - я!

Хозяин педантично выровнял зеркало. Оно в благодарность живописно отразило не слишком волевой подбородок, скрытую ухмылку под грустным чутким носом, глаза - аквариумы без рыбок. Оно почти не заметило на лбу нотную линейку морщин. Даже рука, пригладившая влажные ковыльные пряди между глубоких залысин, выглядела в этот момент не такой жилистой.

- Ты с зеркалами поаккуратнее! - на полном серьёзе предупредил Франц. - Иной раз такое увидишь!.. Заворачивай в гостиную, там вентилятор.

Пригнув голову, он прошёл через арку в проходную комнату-распашонку, мимоходом подвязал звонкие бамбуковые шторы.

Небритый маленький человек средних лет, весь будто сделанный из длинного надувного шарика-игрушки, наспех перекрученного в нескольких местах, послушно побрёл за ним. Но замер у раскрытой двери ванной комнаты, как примагниченный. Дождался понимающего кивка хозяина, бросился к умывальнику, начал плескать горстями воду в лицо. Потом целиком запихнул голову под кран, налил себе за шиворот, на пол... Волосы его тут же растопырились, как колючки у ежа.

- Фима! Я так рад, что ты дома! - громко, но нерешительно бормотал Бурханкин, топоча лужу в поисках тряпки. Кроме брошенной на стиральную машину шелковой пижамы, мелко вышитой золотыми королевскими лилиями, ничего на глаза не попадалось.

- Плюнь, высохнет! - позвал его Франц. - Вот тебе место под солнцем! он указал на круглый стол под люстрой с неслышно действующим вентилятором.

"Диковинка, - загляделся Егор Сергеевич. - Небось, дочь из Германии прислала." - И радостно засеменил в комнату.

- А у нас говорили, что ты от жары в неметчину укатил. Как там твои?

Хозяин ответил уклончиво:

- Нормально... Я, подумал: чем ездить, лучше им денег пошлю.

- Может, пивка? - предложил егерь. - Я мигом!

- Сиди, Вилли, отдыхай. У меня есть холодное.

Игорь Максимильянович залез в холодильник.

Бурханкин стал присматриваться, да оценивать, как живёт его товарищ по охоте... Согласится ли... Странно всё-таки, что ни разу не доводилось заходить.

Нет, вообще кроме импортного холодильника, покрытого пенистыми, как пиво, резкоголубыми волнами, обстановка ничем не отличалась от обычной, свойственной большинству домов или квартир в райцентре. Стол в центре залы.

"Фима, конечно, выпендривается, - подумал егерь, - что зовёт её гостиной! А так - зала, как у всех!"

Вкруг стола - четыре стула. Спиной к окну - телевизор, у стены напротив - два мягких кресла "тюльпана". Потёртый гобелен свидетельствовал об их давнем происхождении. Неприбранный диван нахально намекал, что гостей не ждали.

В углу за холодильником пустовала собачья подстилка.

- А Фомка где? Давно мы что-то не разминались! - Бурханкин год назад лично натаскивал пса.

- Я его пошляться отпустил, но с условием, что на обратном пути забежит в магазин: молоко и хлеб - его обязанность.

Глаза Игоря Максимильяновича ощупывали продувную физиономию гостя: "Чего ему надо-то? Поговорить не с кем? Ну, это вряд ли! А может, выпить не на что, хочет за тот раз штраф получить? Сам дурак, про деньги сказал. Никто за язык не тянул".

На всякий случай Франц добавил, стараясь не особенно затягивать паузу:

- Что делать, когда дети выросли, не держать же пристёгнутыми к себе всю жизнь? Тут у нас - сам понимаешь - заработать на семью... А я - уже старик. Мне много не надо...

Бурханкин вздохнул, надувая пузырями губы, закивал, потом спохватился:

- Да ну, какой из тебя старик, Фима! Ты по лесу со мной вровень бегаешь!

- Моцион! Болячки одолели. Единственное спасение - движение и свежий воздух.

Егерь недоверчиво протянул:

- А может, просто, это... Легко ли одному? На твоём месте, я бы запросто ещё разок женился!

Франц усмехнулся, глотнул прямо из горлышка, запрокинув голову. Тёмно-вишнёвый халат с золотым вензелем на лацкане распахнулся, обнажив грудь с редкими седыми волосками. Вертящиеся лопасти бесшумно погнали тёплый воздух по коже. Запахиваться Франц не стал, наоборот, раскинулся поудобнее. Бурханкин, зажмурившись от удовольствия, влил в себя последнюю каплю.

В комнате повисла раскалённая тишина. Никто не испытывал неудобства, просто не было сил говорить... Но Игорь Максимильянович убивать время таким бездарным образом не собирался. В соседней комнате на письменном столе его ждали два контракта. Один он обещал подготовить к завтрашнему дню, за другим - клиент ещё вчера должен был заехать.