Год мертвой змеи - [174]

Между прочим, эта точка находилась на пятнадцать с лишним километров юго-юго-восточнее той, где был произведен захват. Учитывая то, что линию фронта в районе проведения операции к этому моменту пересечь невозможно уже совсем, идея двигаться на такое расстояние смотрелась ярко и оригинально. А принимая во внимание то, что сейчас стоит белый день, а впереди имеет место «район повышенной сложности» и по рельефу местности, и по ожидаемому противодействию, это выглядело очередным нетривиальным способом самоубийства.

Впрочем, авиации противника в воздухе пока не видно, разве что на большой высоте трижды прошли в сторону фронта группы истребителей или штурмовиков, тип которых старший капитан не сумел опознать. Возможно, разработанный генералом Чо в сотрудничестве с советским «старшим лейтенантом» с труднопроизносимой фамилией план продолжал действовать, и над линией Койджин–Тэйджуджём сейчас идут воздушные бои, отвлекающие все внимание американских авианаводчиков. Пока.

«В случае затруднения или повышенного риска эксфильтрации, – вспомнил старший капитан Ю, – разрешается самостоятельно допросить секретоносителя по указанным в разделе „2“ вопросам, используя все необходимые меры к получению достоверных данных. При возможности, расширить список обязательных вопросов по собственному усмотрению, в зависимости от открывшихся обстоятельств. При полной невозможности эксфильтрации в заданные сроки – уничтожить секретоносителя после допроса, принесшего удовлетворительный результат, после чего любой ценой обеспечить доведение полученной развединформации до командования КНА. В случае гибели радиста, либо при выходе из строя или захвате противником рации, пытаться связаться с действующей в горно-лесном массиве Щёрак-сан сводной партизанской группой, представляющей собой остатки разгромленного карательными частями в декабре 1952 года отряда имени товарища Кан Те Ки, слитого с остатками разведгруппы 1-й пограничной бригады КНА. Код и пароль для выхода на связь с рации партизанской группы… В случае невозможности обеспечения продолжительной работы рации – код для извещения о варианте развития военной ситуации (по показаниям секретоносителя), обозначенного в спецсводке разведотдела КНА как „Мегиддо“… Код для обозначения предполагаемых временных рамок ситуации „Мегиддо“… Код для использования в случае, если в результате допроса с применением, всех необходимых для получения достоверных данных мер подобное развитие военной ситуации определяется как абсолютно неизбежное…»

Группа из пяти дошедших почти до предела усталости мужчин, страшных нечеловеческими оскалами на осунувшихся лицах, продолжала бежать по склонам становящихся все более высокими сопок, занесенных снегом и кое-где заросших жестким кустрником. До выхода в район, откуда их в 2:30–2:50 следующих суток должен подобрать боевой корабль, оставалось еще слишком далеко. По расчетам – около 9 часов бега по горам и снегу..

Узел 7.3 Ночь с 4 на 5 марта 1953 года

– Вы звали, товарищ командир?..

– Да.

Алексей, напряженно обводящий биноклем глухо-черный горизонт, оторвался от окуляров и с неудовольствием поглядел на светлое круглое пятно – лицо своего переводчика. – Вы так замерзли, товарищ Ли? – спросил он после секунды молчания. В эту конкретную минуту ему переводить ничего не требовалось, но то, что Ли ушел вниз, было неправильно – в любой момент счет мог пойти на секунды. Это он и объяснил – не слишком стесняясь в выражениях и не особо заботясь об интонациях.

– Да… Замерз… – устало и даже, пожалуй, равнодушно ответил переводчик. Голос молодого офицера Алексею не понравился. Совсем. Неужели Ли на самом деле трус? В Ионгдьжине, под налетом вражеской авиации, так ему не показалось – но там это были мгновения, а поход боевого корабля – часы и часы ожидания чего-то неизвестного. Такое может вынести не каждый.

– И страшно… – в тон китайцу дополнил он.

– Да, – подтвердил тот опять, даже не задумавшись. И не постыдившись. – Идет год Змеи…

– Что?

На этот раз Ли промолчал и Алексей снова поднял бинокль, наклонившись вперед и опираясь грудью о поручни мостика. Полы куртки били его по бедрам, распахиваемые ветром, и холод действительно пробирал до самых костей. Для того чтобы легко расходящийся над водой звук был тише, минный заградитель шел по обжигающе-холодному морю на таких оборотах дизеля, которые ненамного уступали понятию «полный ход», но все равно – опасность, что их именно услышат, была едва ли не сильнее, чем все остальное.

К полуночи они прошли траверз скалы Сонман – первой из двух; той, которую погибший командир минзага упорно называл Тэбави. Вторую «скалу Сонман» британская карта отмечала как остров – хотя разница была небольшая: на гладком, отполированном ветром каменном лбу все равно не жило и не росло ничего, кроме нескольких кривых сосен, неизвестно как зацепившихся за него корнями. Того, что там обнаружится замаскированная батарея, способная продырявить «Кёнсан-Намдо» даже просто крупным осколком одного из своих снарядов, Алексей не опасался с самого начала, и когда полночь ушла назад, порадовался за свое спокойствие хотя бы по этому поводу.