Год любви - [148]

Их охватила печаль при мысли о том, что все когда-нибудь подходит к концу. Элен принялась упаковывать вещи. Книги снова отправились в картонные коробки, которые когда-то Оливер помог ей поднять по лестнице. Одежда вернулась в старенькие чемоданы. Маленькая комната с белыми стенами вновь опустела и приняла нежилой вид, но картина, подаренная Томом, пока еще висела над камином. Элен надеялась, что, может быть, ей еще удастся вдохнуть свежий соленый воздух.

Ощущение, будто ее несет куда-то по течению, усугубилось тем, что теперь Элен даже не имела понятия, куда ей следует отправиться из Оксфорда. Она могла вернуться к маме и попытаться найти там работу. Или, если Дарси захочет видеть ее в Мере, она поедет туда. Она пообещала ему и была намерена сдержать свое обещание. Однако общаясь, они с Дарси так усердно проявляли заботу друг о друге, что в их отношениях появилась некая официальность. И никто из них не заговаривал о совместной жизни в Мере.

Хлоя тоже упаковывала свои вещи. Осенью она собиралась вернуться в Оксфорд, но хотела поселиться в каком-нибудь другом месте. Слишком много всего случилось в Фоллиз-Хаусе.

– У меня в Лондоне собственная квартира, – сказала она Элен. – Приезжай, поживешь у меня, пока у тебя все не решится. Я буду очень рада, если ты приедешь.

Хлоя собиралась вновь вернуться на договорную работу, но похоже, Лондон стал уже частью ее забытого прошлого. И общество Элен было для нее тем более ценно, что помогло бы ей обрести связь с реальностью.

Элен поблагодарила подругу, но не сказала, что непременно приедет. Она отчаянно цеплялась за Оксфорд, ибо Том все еще был там.

И вот настал день похорон.

Утром Пэнси снова возникла из небытия. Она приехала с Хоббсом, который оставил на мосту белый «роллс-ройс» Мейсфилда.

Когда Хлоя и Элен заглянули к ней, она запихивала в чемоданы свои пожитки, а Хоббс выуживал упакованные чемоданы из хаоса, который царил в комнате Пэнси.

Пэнси оторвалась от работы и улыбнулась девушкам. На ней было простое серое платье, она заметно похудела, в очаровательном личике появилась некоторая взрослость. Это ей шло. Они по очереди обнялись, и без слов было понятно, что эта встреча не повод для веселья.

– Сегодня похороны, – сказали девушки Пэнси.

– Я знаю. Поэтому я сюда и приехала. Можно я поеду с вами? Я, конечно, могла бы попросить Хоббса, чтобы он меня отвез, но… – Пэнси жестом дала понять, что машина слишком показушная, и в этом на мгновение вновь промелькнула прежняя, веселая, не признающая никаких авторитетов девчонка.

– Хорошо, поедем все вместе, – тихо проговорила Хлоя.

Они инстинктивно попытались перевести разговор – если уж не мысли, так хотя бы разговор! – в другое русло, чтобы отвлечься от печальной обязанности, которую им предстояло выполнить сегодня днем.

– Где ты пропадала? – спросила Хлоя.

– В Лондоне. В основном сидела одна. Знаете, я много думала об Оливере…

Пэнси действительно горевала о нем, горевала по-своему, и отчасти это выражалось в том, что она делала это в одиночестве, по секрету от всех остальных. Элен, как уже не раз бывало, задумалась о том, что Пэнси похожа на айсберг… интересно, насколько большая его часть скрыта под водой?

А Пэнси беспечно продолжала:

– Еще я поработала со Скотом. Мы с ним прочитали сценарий «Молл Фландерс».

Она вдруг раскраснелась от воодушевления, что было на нее совсем непохоже.

– Он блестящий режиссер! Я так горда, что он пригласил меня поработать с ним! Нет, тут дело не в том, что я буду сниматься в кино, и не где-нибудь, а в Голливуде! Я горжусь тем, что буду работать со Скотом. И знаете, чем я горжусь больше всего? Тем, что я добилась этого сама, а не потому что Мейсфилд проталкивал меня или требовал услуги за услугу. Нет, я сама, сама всего добилась! Что вы на это скажете?

Они улыбнулись.

– Я думаю, ты добьешься головокружительного успеха, станешь ужасно знаменитой и больше не захочешь иметь ничего общего ни со мной, ни с Элен.

– О нет! – Пэнси сразу посерьезнела. Она обхватила подруг за плечи. – Я никогда не забуду этот год. И то, как, несмотря на все мои выходки, наша дружба уцелела. Что бы потом ни случилось, я всегда буду считать вас своими лучшими подругами.

Для Пэнси это был очень длинный, серьезный монолог, и они ей поверили.

Ее слова всколыхнули мутные потоки памяти, и они снова увидели перед собой Оливера.

Когда пришла пора собираться, они оделись, в темных траурных платьях дома было невыносимо жарко.

Девушки пошли вниз по пологой лестнице, и вдруг навстречу им вышла Роза. Они давно ее не видели, потому что она закрылась в своей комнате и предавалась отчаянию. Теперь они были потрясены ее ужасным видом. Широкое лицо было в багровых пятнах, маленьких глазок почти не было заметно. Спутанные волосы вылезали клоками, на черепе серели проплешины. Роза надела тяжелый черный плащ и молча смотрела на девушек, которые приближались к ней по ступенькам.

Хлоя тронула ее за локоть.

– Вы не хотите поехать с нами? – спросила она.

Роза покачала головой. В ее ответе промелькнула злоба, которая служила ей средством самозащиты.

– Нет, я поеду с Джерри. Мы ведь родственники Оливера и поедем на приличной машине. Плевать нам на то, что нас предпочитают не замечать!