Год лошади - [33]

Потом из далеких детских лет всплыло зыбкое воспоминание, и владелец Автомобиля с удивлением понял, что прибор на жидких кристаллах, которым он оснащен, показывает ему обыкновеннейшую… фигу!

СИЛА ЖЕЛАНИЯ Необычайная история в 2-х частях

Часть I

Мэри-Анн считала, что ей посчастливилось: как подающего надежды молодого археолога Ассоциация британских любителей древности командировала ее на три месяца в Перу для углубленного изучения в местных музеях и в натуре памятников перуанской культуры времен инков.

Ах, Перу, Перу! Драгоценное перо в колыхающемся крыле вечно ускользающей из рук синей птицы счастья! Свежее дыхание Андов — и испарения чудовищных болот в сумрачной долине Амазонки. И вот — этот аэрофотоснимок, почти случайно попавший к ней в руки. Она так долго и так внимательно разглядывала четкий глянцевый отпечаток, что чувствовала, что он давно уже перешел с бумаги на поверхность ее мозга и там отпечатался уже навеки со всеми своими подробностями. Мэри-Анн, как девушка увлекающаяся, но неглупая, сразу поняла, что судьба какими бы богами она ни управлялась! — посылает ей шанс, который редко выпадает на долю археолога…

Конечно, сведения были случайными и непроверенными. Но она ясно видела его полуразрушенный и полупогребенный каменными осыпями пирамидально-ступенчатый храм! И явно — времен владычества инков. И стоял он на своеобразной гигантской природной ступеньке на восточном склоне горы Коропуна.

Две недели пребывания в Лиме, две недели деликатных разведок и осторожных расспросов позволили выяснить у местных коллег, что дороги к тому заветному месту, хотя бы в самом снисходительном смысле этого термина, не было.

Но Мэри-Анн, которая в отличие от других археологов, угрюмых и склонных к одиночеству, не пренебрегала светскими развлечениями и контактами, на одной из вечеринок повезло. Она познакомилась с богатым землевладельцем, у которого почти на полдороге, где-то в ста пятидесяти милях от Арекипы, в самых верховьях реки Апури-мак имелись плантации кофейных деревьев.

Надо признать: характер Мэри-Анн очень соответствовал ее фамилии: Стоун. Она обладала поистине каменным упорством и как камень, пущенный из пращи библейским умельцем Давидом, поражала своих жертв. Всей разящей силой своего жестокого женского обаяния воспользовалась на этот раз Мэри-Анн, и под почти что физическим давлением молодости и красоты плантатор сдался. Его удалось уговорить подбросить маленькую археологическую группу — руководительницу и трех опытных раскопщиков вместе с необходимым снаряжением чуть ли не вплотную к намеченной цели. Конечно, жаль, что на плоской крыше храма инки не предусмотрели вертолетную площадку…

Вертолет приземлился прямо на вытоптанном козами пыльном пространстве, которое жители предгорного селения гордо именовали площадью. Во всяком случае, — пилот посадил машину весьма искусно: на идеально равном расстоянии как от церквушки, так и от деревенского кабачка. И то, и другое здание, судя по всему, были выбелены одной и той же верующей рукой и одной и той же известкой.

Когда осела взметенная винтами пыль, прилетевшие любители древностей остались в гулком пространстве, пронизанном солнечными лучами и наполненном животворным горным воздухом. Мэри-Анн, которая обладала не только историческим чутьем, но и пространственным воображением, ясно видела, как дальше к северо-западу Апуримак впадала в Укаяли, а та поворачивала на север и в непролазных и душных тропических лесах вливалась в Амазонку… Церковь оставалась безучастной и никак не отреагировала на появление новых душ с неба, а из дверей кабачка появился человек в широкополой соломенной шляпе и неторопливой походкой, полной скрытого достоинства, приблизился к молодому археологу Мэри-Анн, сразу же определив в ней руководительницу.

Он знал все, и за десяток-другой солей был готов на все. Разумеется, будущего проводника археологической экспедиции звали Диего. Потомок бесконечного смешения испано-индейских кровей, он был черноволос и импульсивен, с лицом красивого шоколадного цвета. Говорил он на причудливой смеси испанского языка с наречием индейцев кечуа, а редкие английские слова вырывались из его рта вместе с порциями дыма от неизменной короткой трубочки, зажатой крепкими лошадиными зубами. От его пончо крепко пахло лошадиным потом, а от самого Диего кукурузной водкой и чесноком. Мэри-Анн вздохнула…

На следующее утро небольшой караван осликов и людей выступил в гору, возглавляемый незаменимым Диего. Тропинка к храму была тоньше пробора щеголя из ночных баров Лимы, проложенного в черно-синих волосах искусным парикмахером. На склонах гор паслись ламы, похожие своим изяществом и большими глазами на детские плюшевые игрушки. Они подымали головы на длинных шеях и провожали путников умным и грустным взглядом. Под ногами перекатывались высохшие до окаменелости черные орешки козьего помета…

… Когда через неделю упорного изматывающего труда расчистили вход и при помощи мощного домкрата отвалили закрывающую его каменную глыбу, Мэри-Анн пригласила проводника внутрь.

— Я не войду туда даже за тысячу солей! — решительно сказал Диего, горячо дохнув на молодую женщину чесноком и суеверно перекрестившись. Он был истинным католиком и не жаловал древних дикарей, пусть даже и возводивших свои храмы. Мэри-Анн взяла мощный фонарь и решительно шагнула в черную дыру входа…