Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы - [5]

Московские переговоры ввиду позиции западных делегатов на заседании 17 июля явно забуксовали.

Обеспокоенный опасностью срыва переговоров, У. Стрэнг отмечал 20 июля в письме в Форин офис, что это побудит немцев к действию. Кроме того, срыв переговоров может «вынудить Советский Союз встать на путь изоляции или компромисса с Германией» {{****** DBFP. Ser. 3, vol. 6. P. 423-426.}}.

Мобилизационные мероприятия в Германии достигли к этому времени такого размаха, что французское правительство не могло более их игнорировать. 19 июля французскому послу в Лондоне Ш. Корбену дается указание встретиться с министром иностранных дел лордом Галифаксом и призвать его «взвесить меру ответственности», которую возьмут за неудачу московских переговоров Англия и Франция. «Вся наша система безопасности в Европе будет подорвана, эффективность помощи, обещанной нами Польше и Румынии, будет скомпрометирована»,— подчеркивалось в указаниях Корбену. Исход переговоров решит, будет в ближайшие недели война или нет {{* DDF. Sйr. 2. T. i7. P. 394.}}.

Беспокойство Парижа было вполне объяснимо. Там знали, что в ответ на нападение Германии на Польшу англичане ограничатся только блокадой нацистского рейха. В случае отсутствия соглашения с СССР после разгрома Польши, в чем в западных странах никто не сомневался, основным фронтом оказался бы германо-французский. А это было чревато для Франции самыми опасными последствиями.

Был ли для Франции выход? Да, был! В Берлине не считали возможным развязывать войну, если противниками Германии будут одновременно Франция, Англия и СССР. Тут в Париже вспомнили о франко-советском договоре о взаимопомощи, подписанном в 1935 г. Превращение его в трехсторонний, т. е. англо-франко-советский, и было бы для Франции спасением. Французская дипломатия, проявлявшая до этого в московских переговорах полную пассивность, несколько активизировала свою деятельность.

После многих проволочек британское и французское правительства в конце июля выразили готовность заключить одновременно с политическим также и военное соглашение, для чего открыть переговоры военных представителей (док. 506). Однако это не означало, что в Лондоне и Париже наконец действительно определились в своей политике и решили наладить эффективное сотрудничество с СССР.

Н. Чемберлен предпринимает новую энергичную попытку договориться с Гитлером. 18—21 июля 1939 г. в Лондоне в глубокой тайне состоялись переговоры ближайшего советника британского премьера Г. Вильсона и министра внешней торговли Р. Хадсона с нацистским эмиссаром X. Вольтатом. Германский посол в Лондоне Г. Дирксен писал, излагая заявления этих британских представителей, что в случае достижения договоренности с Германией англичане аннулировали бы гарантии, данные ими некоторым государствам, находящимся в германской сфере интересов. Далее, «Великобритания воздействовала бы на Францию в том смысле, чтобы Франция уничтожила свой союз с Советским Союзом и свои обязательства в Юго-Восточной Европе. Свои переговоры о пакте с Советским Союзом Англия также прекратила бы» {{** Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т. 2. С. 290.}}.

Британским консерваторам не удалось сохранить в тайне ни сам факт встреч с Вольтатом, ни суть шедшего на них торга. О них стало известно и в Москве {{* См.: Правда. 1939. 24 июля.}}. Естественным следствием британских маневров могло быть только усиление в СССР подозрений по поводу подлинных намерений Лондона и Парижа. Не подлежало сомнению, что Н. Чемберлен не пересмотрел свою мюнхенскую политику и не склонен делать этого в обозримом времени.

Подтверждением такому выводу было также опубликование 24 июля 1939 г. англо-японского соглашения, которое вошло в историю как дальневосточный Мюнхен. Англия обязалась не поощрять какие-либо действия или меры, препятствующие достижению японскими войсками их целей в Китае (док. 495). Символичен сам момент сделки британских консерваторов с японскими милитаристами. Именно в это время Япония развернула военные действия против советско-монгольских войск в районе р. Халхин-Гол. Лондон политически ассистировал Японии, что также не могло остаться бесследным (см. док. 507).

Теперь все должны были окончательно прояснить переговоры военных представителей СССР, Англии и Франции. Главным советским делегатом на них был назначен нарком обороны К. Е. Ворошилов, который уполномочивался подписать военную конвенцию (док. 530). Начальник Генерального штаба РККА Б. ДМ. Шапошников подготовил конкретные предложения, которые могли бы составить основу этой конвенции (док. 527).

К началу тройственных военных переговоров ситуация в Европе еще больше осложнилась. Советское правительство располагало достаточной информацией из различных источников, чтобы воспринимать надвигавшиеся события всерьез. 7 августа к нему поступили данные, что «развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа следует считаться с началом военной акции против Польши» (док. 533)

Такие же сведения стекались в Лондон и Париж. Но британские и французские власти не торопились открывать военные переговоры с СССР. Они не сочли нужным также назначить для их ведения лиц, действительно компетентных и наделенных правами принимать на месте необходимые решения. Британскую делегацию возглавлял главный адъютант короля по морским делам адмирал П. Драке, французскую — член высшего военного совета французской армии генерал Ж. Думенк.